Граф Сен-Жермен

Для определения термина «галантный» ничего лучше не придумаешь, как вернуться к «Интерпретации старинной музыки» профессора Донингтона, стр. 108–109: «Слово «галантный»… означает обходительный, утонченно-вежливый, в смысле вежливого разговора… более глубокие эмоции, если они вообще упоминаются, затрагиваются лишь слегка. Лучшая музыка такого типа сияет искренним великолепием; но это великолепие чувствительности, а не чувства. Чувствительность — это чувство, которому придана элегантность… Благодаря всем этим легким качествам именно галантная музыка преодолела критический переход от музыки барокко к классической музыке. В конце этого пути стоял Бетховен».

Профессор Донингтон высказал идею поинтересоваться мнением доктора Стенли Сейди, издателя «Новой энциклопедии музыки и музыкантов», издателя «The Musical Times» и музыкального критика газеты «The Times», чья жена считается специалистом по французскому барокко того периода.

Поэтому я послала доктору Сейди фотостаты некоторых сольных скрипичных пьес и струнных пьес для трио, английских песен и итальянскую песенку «Мой прекрасный идол». Он очень любезно и довольно полно ответил мне, охватив многие из проблем, которые были мною затронуты:

«Я с интересом ознакомился с музыкой, которая замечательно типична для своего времени и происхождения. Почти все одностраничные песни были выпущены в таком виде, то есть не указанная особо инструментальная партия записана на том же нотном стане, что и вокальная, когда голос не поет. Обычно, как правило, допускается, что эта партия подходит для любого из имеющихся инструментов, например, скрипки или флейты, при домашнем исполнении или, возможно, для правой руки при игре на клавишном инструменте; хотя, конечно, указанные цифрами созвучия требовали, чтобы исполнитель добавлял на клавиатуре промежуточные ноты в аккордах. Вероятно, песни были написаны все же не для домашнего музицирования, а для концертного исполнения в парках или закрытых залах, или в случае песен «L ’Incostanza Delusa» — для исполнения нормальным струнным оркестром. Тот факт, что в одной из песен есть отдельная партия флейты, не влияет на инструментовку главного текста. Эта часть внизу страницы — и это опять нормальный способ в таких публикациях — предназначена для флейтиста, играющего самостоятельно; она выполнена в обычном ключе для диапазона этого инструмента (как это обычно делается в таких случаях) и не предполагалась для исполнения в ансамбле с каким-то другим инструментом.

Я думаю, очень мачо смысла пытаться быть слишком точным, говоря о намерениях композитора касательно таких партитур. В основном они были предназначены для праздной любительницы, которая покупала ноты для того, чтобы у себя дома воспроизвести те пьесы, которые она где-то слышала — поэтому она могла играть их или петь, или и то и другое сразу, с аккомпанементом или без него, с обязательной частью или без. Это тип многоцелевой партитуры, предназначенной, чтобы нравиться любителю, и она никоим образом не является законченной или дающей точное представление о замысле композитора.

Однако прочие сочинения совершенно не таковы. Это строго выдержанные по канонам формы публикации его замыслов и, по-моему, интересные и никоим образом не типичные для того времени примеры сонаты для трио и сонаты для сольного инструмента. Я согласен с замечанием Калмейера, высказанным в конце статьи в «Новой энциклопедии Гроува», где сказано, что в сонатах для трио объединяются полифоническое и омофоническое письмо, тогда как скрипичные сонаты более стремятся к рококо; это на самом деле то, чего можно ожидать от музыки самой середины XVIII века, когда соната для трио была главной формой, в которой выжила полифония. Несомненно, Сен-Жермен был композитором, понимавшим толк и имевшим значительные заслуги в этом раннем галантном стиле».

Я составила каталог музыкальных произведений графа и рискнула приписать номера опусов».

После 1745 года Сен-Жермен из Лондона, согласно одному свидетельству, отправился в Вену и провел в этом городе некоторое время. Это можно вывести из записок ван Сипштайна:[43]

«Он роскошно жил в Вене с 1745 по 1746 год, был вхож в любое общество, а премьер-министр императора (Франца I), принц Фердинанд Лобковиц был его лучшим другом. Он же и познакомил его с французским маршалом Бель-Илем, посланным королем Людовиком XV с особой миссией к Венскому двору. Бель-Иль, состоятельный внук Фуке, был столь очарован блистательным и остроумным Сен-Жерменом, что не замедлил пригласить его посетить Париж».

Вероятно, Сен-Жермен принял приглашение и после 1746 года отправился в столицу Франции. Впрочем, о Париже и парижанах речь пойдет дальше. Но сначала о главном действующем лице, определявшем жизнь Франции той поры.

Глава 5

Прекрасная маркиза