Читаем Граф Сен-Жермен полностью

Мистер Питер Уорд Джонс, музыкальный библиотекарь в Бодлиене, любезно прислал мне фотокопии некоторого числа публикаций «Jove, when he saw», и некоторые из них имели заголовок «Убежище Купидона» наверху. В этих версиях, начиная с той, которая была опубликована в «Чародее» Йэра, были небольшие изменения в словах; в первом куплете в строке 4 вместо «И почувствовал сразу» (And felt at last) появляется «И нашел сразу» (And found at once); во втором куплете в строке 3 «Могущество» (the Pow’r) заменяет «Великого Юпитера» (Great Jove), а в строке 7 «clap’t)» замещает «wav’d»; в третьем куплете в строке 1 «the god he» заменил «the godhead», и в строке 3 «the dangers» появились вместо «his danger».

Что мне кажется подозрительным в этой версии, так это заголовок, «Убежище Купидона». Не Купидон нашел, или искал, убежище.[34] Заголовок, следовательно, не мог быть дан автором, а, вероятно, был надписан сверху кем-то, кто не потрудился внимательно прочитать стихотворение, и тот же человек, вероятно, внес и небольшие изменения: это был, возможно, Йэр или его наемный писака.

Мистер Уорд Джонс из Бодлиен смог дать мне гораздо больше информации, как он пишет, «благодаря каталогу первых строк из английских песенников и отдельных песен, составленному покойным Уолтером Хардлингом, который дошел до нас вместе с его обширной коллекцией несколько лет назад. Это чрезвычайно полный каталог английских песен за период 1600—прибл. 1820». Так как он нигде не нашел никакого другого имени, связанного со словами, он склонялся к тому, чтобы согласиться с моей теорией, что они, как и музыка, были созданы самим Сен-Жерменом. Он нашел у Хардлинга пятнадцать источников для «Юпитер, увидев лицо моей Фанни»; самый ранний был в «The London Magazine» и «The Gentlemen’s Magazine».

Можно, следовательно, составить библиографию стихотворения следующим образом:

The London Magazine, июль 1748, стр. 372, с музыкой.

Изданный Хардлингом отдельный лист — песня с музыкой.

The Bullfinch, около 1748, стр. 10.

The Bullfinch, около 1750, стр. 10.

The Goldfinch, около 1749, стр. 10.

Vocal Medley, том 1, около 1749, стр. 10.

The Charmer, том 2, 1751, стр.55. Заголовок Cupid’s Refuge.

Vocal Melody, том 1,1751, стр. 55.

The Merry Lad, 1753, стр. 3.

The Wreath, 1753.

The Muses Delight (Liverpool), 1754, стр. 193 с музыкой. Заголовок Cupid’s Refuge.

Apollo’s Cabinet (Liverpool), 1756.

The Lark, 1756, стр.69.

Clio and Euterpe, том 2, 1759, стр. 176, с музыкой. Заголовок Cupid’s Refuge.

Clio and Euterpe, том 2, 1762, стр. 176, с музыкой. Заголовок Cupid’s Refuge.

The Blackbird, 1764, стр. 54.

The Lark, 1765, стр. 69.

TheCheerful Companion, 1774.

The Cheerful Companion, 1776.


В сборнике «The Muses Delight», опубликованном в Ливерпуле Дж. Сэдлером, музыка ошибочно приписывается «мистеру Освальду», как и в перепечатке под заголовком «Apollo’s Cabinet», двумя годами позже.

В 1750 году в издательстве Уолша появилась «Musique raison-nee selon le bon sens, aux Dames Angloises qui aiment le vrai gout en cet art par SSSS de Saint-Germain». Заглавие означает «Музыка, соответствующая здравому смыслу, для английских дам, которые любят истинный вкус в этом искусстве, сочиненная СССС Сен-Жерменом».

Существует экземпляр, когда-то находившийся в Руднице или Замке Раудниц, а теперь хранящийся в Народном музее в Праге,[35] и библиотекарь этого музея, д-р Милада Рутова, любезно выслала мне микрофильм некоторых его страниц, включая ту, на которой находилось длинное заглавие, написанное рукой Сен-Жермена и посвященное «Par… SSSSS de St. Germain avec Privilege». Буквально, «с привилегией», причем это последнее означает поздравительный экземпляр, и так как Раудниц был поместьем семьи Лобковиц, то этот экземпляр мог быть подарком от автора принцу Лобковицу. Можно заметить, что здесь пять букв С (а не четыре, как у Уолша). Что это означает — пусть каждый сам догадается. Не похоже, чтобы они представляли фамилии. Мне кажется, что они означают пять слов, на французском, которыми он описывает себя. Голландско-американский композитор Иоганн Франко выслал мне написанное его женой Элоизой остроумно-каламбурное прочтение загадки «квинтэссенции духа», однако не надо забывать, что Сен-Жермен мог иметь на уме нечто совершенно другого порядка.

Г-н Франко навел меня на след еще одного, надписанного рукой Сен-Жермена экземпляра, находящегося в частной коллекции покойного Эдварда Крофт-Маррея из Британского музея. В музее они познакомили меня с его вдовой Джилл, и вот таким путем я появилась у нее в доме, в доме Хайдеггера в Ричмонде. Экземпляр Крофт-Марреев надписан на внутренней стороны верхней обложки «Герцогине Лидс» и имеет заглавие, написанное от руки: «Musique raisonnee selon le bon sens aux Dames d’Angleterre qui aiment le vrai gout en cet art par… St.Germain avec Privilege». Можно отметить небольшие различия: «dames d’Angleterre» (дамы Англии) вместо «Dames Anglois-es» (английские дамы). Слово Privilege получило свой акцент, которого раньше не хватало, однако Сен-Жермен подписался без букв С или титула.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное