Граф Сен-Жермен

сегодня я получил посланное с нарочным Ваше секретное письмо от двадцать первого числа. Вы, вероятно, понимаете, каким счастьем было для меня узнать об одобрении Его Величеством моей тактики в переговорах с графом Сен-Жерменом. Я благодарен Вашей Милости за предоставленную информацию, ибо, как Вы понимаете, при приближении к делам такого характера всегда возникают определенные опасения. Имея ныне ясные и исчерпывающие распоряжения Его Величества, я сию же минуту приступлю к их исполнению и сегодня же вечером начну действовать. Я дам знать господину Сен-Жермену, который находится сейчас в Амстердаме, о том, что у меня есть для него новости. Я постараюсь, по возможности, ясно и доходчиво объяснить ему все то, что Вы мне предписываете, и попытаюсь вести разговор вокруг той стороны дела, по поводу которой я уже имею указания, уходя от обсуждения вопросов, пока не оговоренных инструкцией Его Величества. Во всяком случае, Вы будете немедленно проинформированы обо всех подробностях диалога. Имею честь оставаться с неизменным к Вам великим уважением…»

Граф Холдернесс — генералу Йорку. (Секретно.)

«Уайтхолл, 28 марта 1760 года.

Сэр, по тону Ваших писем и других источников информации Его Величество понял, что герцог Шуазёльский является наибольшим из всех влиятельных лиц версальского двора противником мирных переговоров. За это говорит его приверженность к союзу с австрийской короной. Однако не имея возможности открыто противостоять набирающему силу движению за мирное урегулирование конфликта и в то же время опасаясь окончательно лишиться в случае поражения места за столом переговоров, он предписал господину д'Аффри действовать и говорить в той манере, которую мы с Вами уже имели возможность почувствовать. Надеясь на то, что это (мирные переговоры) произойдет нескоро, он, по всей видимости, будет прилагать все усилия к тому, чтобы их предотвратить, уполномочив начать переговоры человека, заведомо не способного к их проведению, и постарается сделать все возможное, чтобы он оставался в центре событий до приезда господина Фуэнтэса, который ожидается не ранее, чем через два месяца. Однако, несмотря на то что господин Шуазёль пытается навязать королю свою точку зрения, монарх разумно полагает, что предложение господина д'Аффри невозможно не поддержать, и что ему следует послать такой же ответ, что и накануне господину Сен-Жермену. И, как Вы уже успели заметить из моих писем, эти обстоятельства не меняют сути намеков господина д'Аффри на то, что следовало бы кого-то направить в Лондон. Вам надлежит заметить, что король не будет препятствовать этому, если, конечно же, будет выбрана подходящая особа для выполнения этого поручения. Однако Его Величество не хочет назначать на пост официального представителя Франции никого из своих подданных… Король вполне допускает, что граф Сен-Жермен уполномочен вести с Вами переговоры, и даже то, что его миссия не известна герцогу Шуазёльскому. Однако, по всей видимости, министр расценивает ответ господину д'Аффри формальным обращением Его Величества к тем лицам, которые имеют влияние на господина Сен-Жермена. Поэтому король полагает, что им обоим (Сен-Жермену и д'Аффри) следует дать единый по форме ответ. Однако король не желает пренебрегать кем-либо из них. Следовательно, Вам предстоит при первой же возможности вступить в переговоры с господином д'Аффри. Это письмо, как и прочая корреспонденция, написано в мнимой манере. Поэтому Вы можете прочитать его этому господину и даже показать строки, которые подчеркнуты мной».

Джозеф Йорк — графу Холдернессу. (Секретно.)

«Гаага, 28 марта 1760 года.

Милостивый Государь, вчера утром, узнав о моем желании переговорить, ко мне явился граф Сен-Жермен. Я открыто выразил ему свое мнение по поводу невозможности дальнейшего углубления в детали обсуждаемого нами вопроса, пока он не предъявит мне истинные доказательства своих полномочий со стороны Его Христианнейшего Величества, которых требует сложившаяся ситуация. Я сказал, что являюсь уполномоченным для ведения подобных дел. А он — нет. Поэтому все, им сказанное, не может быть принято всерьез. Те же заявления, что сделал я, подкреплены авторитетом моего короля, интересы которого я представляю. На этом я упорно настаивал, предоставляя ему тем временем возможность изыскать средства для вступления в переговоры, и тем самым я точно выполнил указания, содержащиеся в Вашем секретном письме от двадцать первого числа. Затем я добавил, что, очевидно, двор Франции не имеет единого мнения на этот счет. Со своей стороны, мы не могли бы иметь дело с несколькими представителями, среди которых были бы как уполномоченные, так и нет. Видимо, ему известно о великодушном первом шаге нашего короля к открытию конгресса. Вместе с тем Его Величество поручил мне начать переговоры с господином д'Аффри, и, по моему мнению, нет необходимости объяснять, что мы вправе приостановить диалог, если не встретим понимания с противоположной стороны…