Граф Сен-Жермен

Но не одной политикой руководствовалась императрица в отношениях с ним. Карл Петер Ульрих был не просто голштинский герцог, волею судьбы наследник русского престола, но и сын так рано умершей и такой любимой Елизаветиной сестрицы, Аннушки. В его жилах текла кровь Петра Великого, этот мальчик был для Елизаветы единственным родным человеком. Поэтому императрица встретила его с распростертыми объятьями и поначалу даже полюбила его, вела себя как нежная мать. Зимой 1744–1745 года Петр Федорович внезапно слег с оспой в Хотилове на пути из Москвы в Петербург. Его невесту — будущую великую княгиню, а потом императрицу Екатерину И, которая ехала вместе с женихом, — немедленно отправили в Петербург, подальше от заразы. Елизавета, узнав о болезни племянника, поспешила в Хотилово и все два месяца его болезни не отходила от его постели, а когда больной поправился, вернулась вместе с ним в Петербург.

Очевидно, государыня испытывала любовь и жалость к этому несчастному 13-летнему мальчику, единственному родному ей существу. Когда его привезли из Киля и представили тетушке, то все были поражены, до чего же он худосочен, забит, не развит. В 1745 году Елизавета даже распорядилась, чтобы русский посланник в соседней с Голштинией Дании H.A. Корф собрал сведения о детстве наследника русского престола. Сведения эти оказались неутешительными. Мальчик с ранних лет попал в руки своего воспитателя графа Брюммера. Худшего наставника для юного герцога трудно было и придумать: как пишет назначенный Елизаветой ему в воспитатели Якоб Штелин, он относился к мальчику «большею частию презрительно и деспотически», издевался над ним, бил его, привязывал за ногу к столу, заставлял стоять коленями на горохе, лишал ужина.

Отец мальчика, Карл-Фридрих — личность вполне ничтожная, — повлиял на сына только в одном смысле: приучил его с ранних лет к шагистике, муштре, которые буквально впитались в душу ребенка. Впрочем, в ту пору было принято поручать воспитание принцев простым офицерам, ибо считалось что им ведом секрет изготовления из хилых и изнеженных няньками принцев великих полководцев. Так что голштинские офицеры, по указанию герцога взявшие семилетнего Карла Петера Ульриха в оборот, учили его тому, что знали сами: уставу, ружейным приемам, маршировке, дисциплине, порядку. Кстати, точно так же, но только с пяти лет, определил в рекруты своего сына Фрица — будущего Фридриха Великого — прусский король Фридрих-Вильгельм I.

Императрица Елизавета оставила при Петре Брюммера, а также назначила учителей, которые начали заниматься с наследником. Главным учителем Петра стал академик Якоб Штелин. В своих записках о Петре III он подробно рассказывает о том, как много он работал с юношей и каких успехов тот достиг. Из них видно, что Петр не был ни бездарным, ни слабоумным. Все, в том числе Екатерина II, посвятившая немало страниц «разоблачению» своего незадачливого супруга, признавали, что у него была редкостная память. Он много знал, с увлечением занимался точными науками, хорошо выучил русскую историю и мог без запинки «пересчитать по пальцам всех государей от Рюрика до Петра I». По многу часов он проводил в своей библиотеке, привезенной из Голштинии. Больше всего мальчик любил военное дело и, как писал Якоб Штелин, «видеть развод солдат во время парада доставляло ему гораздо больше удовольствия, чем все балеты, как сам он говорил мне в подобных случаях». Он же сообщает, что Петр имел успехи в учебе и в том, что ему нравилось, бывал особенно прилежен. Кроме того, Петр был музыкален, любил итальянскую оперу и прекрасно играл на скрипке.

Самым важным этапом в жизни наследника Елизавета считала его женитьбу. Тут требовался тонкий династический расчет, потому что речь шла о продолжении рода Романовых. В подобных случаях при всех дворах обычно составлялся «реестр невест», основанный на донесениях посланников в иностранных государствах, — длинный аннотированный список девиц из королевских, герцогских и княжеских семейств, пригодных к браку с наследником. В этом реестре давались характеристики каждой девице, оценивалась чистота происхождения и состояние родителей, их политическое значение в обществе, а также приводились сведения о недостатках и порочащих кандидатку обстоятельствах.

Женить наследника спешили во всех странах. Во-первых, нужно было «продублировать» правящего государя возможно большим числом внуков, во-вторых, созревшему к сексуальной жизни юнцу нельзя было позволить завести опасный адюльтер на стороне или увлечься мужчинами. Внешность кандидатки при выборе ее в невесты особой роли не играла, тем более что знакомство (и даже помолвка) было заочным, по присланному портрету юной особы. О личной привязанности, любви при выборе невест для наследников думали в последнюю очередь. Императрица Елизавета отнеслась к выбору невесты для племянника с большим вниманием. Кандидатки отвергались одна за другой по разным соображениям политического порядка, пока не возник новый вариант.