Графиня де Монсоро

LI

О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО ВБЛИЗИ БАСТИЛИИ В ТО ВРЕМЯ, КАК ШИКО ПЛАТИЛ СВОИ ДОЛГИ В АББАТСТВЕ СВЯТОЙ ЖЕНЕВЬЕВЫ

Было одиннадцать часов вечера. Почувствовав себя нехорошо на улице Сен-Жак, герцог Анжуйский удалился к себе и теперь с нетерпением ждал гонца от герцога де Гиза с известием об отречении короля.

Он шагал взад и вперед, от окна кабинета к двери, а от двери — к окнам передней, и все поглядывал на часы в футляре из позолоченного дерева, которые зловеще отсчитывали секунду за секундой.

Вдруг он услышал топот копыт во дворе. Герцог решил, что это, вероятно, прибыл желанный гонец, и подбежал к окну. Но конь — его держал под уздцы слуга — еще только ждал своего хозяина.

Наконец хозяин показался во дворе; это был Бюсси. Выполняя свои обязанности капитана гвардии, он, прежде чем отправиться на свидание, приехал сообщить ночной пароль.

Увидев этого красивого, храброго человека, которого он ни в чем не мог упрекнуть, герцог вновь почувствовал на мгновение угрызения совести, но тут Бюсси подошел к слуге, державшему в руке факел, свет упал на его лицо, и Франсуа прочел на нем столько радости, надежды и счастья, что ревность его вспыхнула с новой силой.

Тем временем Бюсси, не подозревая, что герцог наблюдает за ним и следит за изменениями его лица, Бюсси, уже уладивший все с паролем, отбросил плащ за плечи, вскочил в седло и, пришпорив коня, с большим шумом проскакал под гулким сводом ворот.

Незадолго до того герцог, обеспокоенный отсутствием гонца, подумывал, не послать ли за Бюсси; он не сомневался, что, прежде чем отправиться к Бастилии, Бюсси завернет домой. Но сейчас, рисуя в своем воображении, как Бюсси и Диана смеются над его отвергнутой любовью, словно бы ставя его, принца крови, на одну доску с презираемым им супругом, он почувствовал, как злоба снова взяла в нем верх над добрыми движениями души.

Отправляясь на свидание, Бюсси улыбался от счастья. Эта улыбка была для принца оскорблением, и он позволил Бюсси уехать. Если бы у молодого человека были нахмуренный лоб и печаль в глазах, возможно, Франсуа и остановил бы его.

Между тем Бюсси, выехав за ворота Анжуйского дворца, тут же попридержал коня, чтобы не производить слишком большого шума. Прискакав, как и предвидел принц, в свой дом, он оставил коня на попечение конюха, почтительно внимавшего лекцию по ветеринарному искусству, которую читал ему Реми.

— А! — сказал Бюсси, признав молодого лекаря. — Это ты, Реми?

— Да, ваше сиятельство, собственной персоной.

— Еще не спишь?

— Собираюсь лечь минут через десять. Я шел к себе, вернее, к вам. По правде говоря, с тех пор как я расстался со своим раненым, мне кажется, что в сутках сорок восемь часов.

— Может быть, ты скучаешь? — спросил Бюсси.

— Боюсь, что да!

— А любовь?

— Э! Я вам уже не раз говорил: любви я остерегаюсь, обычно она для меня лишь предмет полезных наблюдений.

— Значит, с Гертрудой покончено?

— Бесповоротно.

— Выходит, тебе надоело…

— …быть битым. Именно в колотушках и выражалась любовь моей амазонки, доброй девушки в остальном.

— И твое сердце не вспоминает о ней сегодня?

— Почему сегодня, ваше сиятельство?

— Потому, что я мог бы взять тебя с собой.

— К Бастилии?

— Да.

— Вы туда отправитесь?

— Непременно.

— А Монсоро?

— В Компьени, мой милый, он готовит там охоту для его величества.

— Вы в этом уверены, ваше сиятельство?

— Распоряжение было ему отдано при всех сегодня утром.

— А!

Реми задумался.

— И что же вы, ваше сиятельство? — спросил он немного погодя.

— И я провел день, вознося благодарения Богу за счастье, которое он посылает мне этой ночью, и жажду провести ночь, наслаждаясь этим счастьем.

— Хорошо, Журдэн, мою шпагу! — приказал Реми.

Конюх исчез в доме.

— Так ты изменил свое решение?

— Почему?

— Потому, что ты берешь шпагу.

— Я провожу вас до места по двум соображениям.

— По каким?

— Во-первых, из опасения, как бы у вас не случилось неприятной встречи по дороге…

Бюсси улыбнулся.

— Боже мой, смейтесь, ваше сиятельство. Я прекрасно знаю, что вы не боитесь неприятных встреч и что лекарь Реми не Бог весть какая поддержка, но на двух нападают все-таки реже, чем на одного. Во-вторых, мне надо дать вам великое множество полезных советов.

— Идем, дорогой Реми, идем. Мы будем разговаривать о ней, а после счастья видеть женщину, которую любишь, я не знаю большей радости, чем говорить о ней.

— Бывают и такие люди, — ответил Реми, — которые радость говорить о ней ставят на первое место.

— Однако, — заметил Бюсси, — мне кажется, погода нынче весьма переменчивая.

— Еще один повод идти с вами: небо то в облаках, то чистое. Что до меня, то я люблю разнообразие. Спасибо, Журдэн, — добавил Реми, обращаясь к конюху, который принес ему шпагу.

Затем, обернувшись к графу, сказал:

— Я в вашем распоряжении, ваше сиятельство. Пойдемте.

Бюсси взял молодого лекаря под руку, и они зашагали к Бастилии.