Графиня де Шарни

Действительно, спустя несколько минут дверь отворилась, и, в то время как Катрин была уже на лесной опушке, Бийо с ружьем на плече шагнул через порог и большими шагами направился к лесу по дороге на Бурсонн; на нее, как мы сказали, через четверть льё выходила тропинка, по которой шагала Катрин.

Питу не должен был терять ни мгновения, иначе через десять минут девушка могла лицом к лицу столкнуться со своим отцом! Все это понял Питу.

Он вскочил, бросился сквозь лесную поросль, как испуганный козленок, и побежал напрямик через лес в направлении, противоположном тому, которое он избрал вначале. Он выскочил на тропинку и услышал торопливые шаги и сбивчивое дыхание девушки.

Питу притаился за стволом дуба.

Спустя несколько мгновений Катрин была в двух шагах от этого дуба.

Питу вышел из укрытия, преградил девушке путь и поспешил назвать свое имя.

Он решил, что необходимо все это проделать, чтобы Катрин не слишком испугалась.

Она едва слышно вскрикнула, трепеща не столько от его появления, сколько от пережитых до этого волнений.

— Вы… здесь, господин Питу!.. Что вам угодно? — спросила она.

— Ни шагу больше, Небом заклинаю вас, мадемуазель! — взмолился Питу.

— Почему же?

— Потому что ваш отец знает, что вы вышли из дому; он идет по дороге на Бурсонн, прихватив с собой ружье; он поджидает вас на перекрестке Бур-Фонтен.

— А как же он, он!.. — потерявшись от страха, пролепетала Катрин. — Его, стало быть, никто не предупредит?..

И она рванулась вперед, вознамерившись продолжать путь.

— Разве будет лучше, если вас перехватит отец? — возразил Питу.

— Что же делать?

— Возвращайтесь назад, мадемуазель Катрин, ступайте в свою комнату; я буду ждать в засаде неподалеку от вашего окна и, когда увижу господина Изидора, предупрежу его.

— Вы сделаете это, дорогой господин Питу?

— Ради вас я сделаю все, мадемуазель Катрин! Ведь я так люблю вас!

Катрин пожала ему руки.

Подумав с минуту, она сказала:

— Да, вы правы, отведите меня домой.

Ноги у нее подкашивались; она взяла Питу под руку, и они — он шагом, она бегом — направились к ферме.

Десять минут спустя Катрин незамеченной вернулась к себе и притворила окно, а Питу указал ей на ивы — среди них он собирался затаиться в ожидании Изидора.

XXIX

ЗАСАДА НА ВОЛКА

За ивами, стоявшими на пригорке шагах в двадцати-двадцати пяти от окна Катрин, проходил ров, а на глубине семи или восьми футов в нем журчала вода.

Этот ручеек, извивавшийся вместе с дорогой, скрывался то там, то здесь в тени ив, похожих на те, за которыми прятался Питу; они напоминали в темноте карликов с растрепанными огромными головами на чахлом теле.

В крайнем из этих деревьев, дуплистом от старости, Питу оставлял каждое утро письма для Катрин, а та забирала их, улучив минутку, когда отец отправлялся из дому в какую-нибудь другую сторону.

И Питу и Катрин действовали с такой осторожностью, что тайна не могла открыться с их стороны. Это была чистая случайность, что пастух с фермы встретил утром на дороге Изидора и, не придавая этому значения, рассказал о возвращении виконта. Встреча пастуха с виконтом в пять часов утра показалась Бийо крайне подозрительной. Со времени своего возвращения из Парижа, со времени болезни Катрин, с той поры, как доктор Реналь запретил ему входить в комнату больной, пока она бредила, он уверился в том, что виконт де Шарни был возлюбленным его дочери. Будучи убежден, что виконт де Шарни никогда не женится на Катрин, он не видел в этой связи ничего, кроме бесчестья. Вот почему он решил смыть позор дочери кровью.

Поэтому описанные нами подробности, которые могли бы показаться несведущему человеку незначительными, представлялись Катрин столь страшными, а когда она поделилась своими соображениями с Питу, он вполне разделил с ней ее опасения.

Мы видели, что, догадываясь о намерениях отца, Катрин предприняла попытку противостоять им, предупредив Изидора о грозившей ему опасности. К счастью, ее остановил Питу, потому что вместо Изидора она встретила бы на своем пути отца,

Она слишком хорошо знала ужасный характер отца: было совершенно бессмысленно пытаться его уговорить. Это лишь ускорило бы развязку, только и всего: она бы вызвала бурю вместо того, чтобы ее отвести.

Она же стремилась к тому, чтобы помешать столкновению между возлюбленным и отцом.

Ах, как горячо она в этот момент желала, чтобы отсутствие возлюбленного, из-за которого она чуть было не лишилась жизни, продлилось бы еще хоть немного! Как благословила бы она голос, который бы ей сказал: «Он уехал!» — даже если бы голос прибавил: «Навсегда!»

Питу понимал это так же хорошо, как Катрин; вот почему он предложил девушке себя в качестве посредника. Придет ли виконт пешком или прискачет верхом, Питу надеялся увидеть или услышать его вовремя, броситься ему навстречу, в двух словах обрисовать положение и уговорить бежать, пообещав ему на следующий день передать от Катрин весточку.