Графиня де Шарни. Части 4, 5, 6

— Да, сударь… да, господин Вето, я с вами говорю, — повторил Лежандр. — Вот вы и слушайте, потому что вы существуете на свете для того, чтобы нас слушать. Вы предатель, вы всегда только и делали, что обманывали нас, да и теперь обманываете; но берегитесь! Чаша народного терпения переполнена, народу надоело быть вашей игрушкой и вашей жертвой.

— Я вас слушаю, сударь, — заговорил король.

— Тем лучше для вас! Вы знаете, зачем мы сюда пришли? Мы явились требовать от вас санкционировать декрет, а также вернуть министров… Вот наша петиция.

Вытащив из кармана и развернув бумагу, Лежандр прочитал ту же угрожающую петицию, которую он прочитал раньше в Собрании.

Король выслушал, не сводя с него глаз, и, когда чтение было окончено, без малейшего волнения, по крайней мере явного, заметил:

— Сударь, я сделаю все, что предписывают мне законы и конституция.

— Ну да, — выкрикнул кто-то, — это твой любимый конек — конституция! Конституция девяносто первого года, позволяющая тебе застопорить всю машину, привязать Францию к столбу и дожидаться, пока придут австрияки и перережут ей глотку!

Король обернулся на этот голос, понимая, что с этой стороны ему угрожает опасность посерьезнее.

Жильбер тоже сделал движение и положил руку говорившему на плечо.

— Я вас где-то видел, друг мой, — промолвил король. — Кто вы такой?

Он разглядывал незнакомца скорее с любопытством, нежели со страхом, хотя весь облик говорившего выражал грозную решимость.

— Да, вы меня уже видели, государь. Вы видели меня трижды: первый раз — во время возвращения из Версаля шестнадцатого июля; другой раз — в Варение; третий раз — здесь… Государь, вспомните мое имя, оно звучит мрачным пророчеством: меня зовут Бийо!

В это мгновение снова раздались крики; человек, вооруженный пикой, попытался нанести королю удар.

Однако Бийо перехватил оружие, вырвал его из рук убийцы и переломил о колено.

— Преступления я не допущу! — предупредил он. — Лишь один вид оружия имеет право коснуться этого человека: меч правосудия! Говорят, одному английскому королю отрубили голову по приговору народа, преданного этим королем; ты, должно быть, знаешь его имя, а, Людовик? Не забывай его!

— Бийо! — шепнул Жильбер.

— Что бы вы ни делали, — покачав головой, возразил Бийо, — этот человек будет осужден как предатель и казнен!

— Да, предатель! — подхватила сотня голосов. — Предатель! Предатель! Предатель!

Жильбер бросился между толпой и королем и закрыл его собой.

— Ничего не бойтесь, государь, — сказал доктор, — попытайтесь каким-нибудь поступком успокоить этих безумцев.

Король взял руку Жильбера и прижал ее к своему сердцу.

— Как видите, я ничего не боюсь, сударь, — отвечал он. — Я сегодня утром причастился: пусть делают со мной что им заблагорассудится. Что же до того, чтобы их успокоить… ну, вы удовлетворены?

И король, сорвав с головы одного из санкюлотов красный колпак, нахлобучил его себе на голову.

Толпа мгновенно взорвалась аплодисментами.

— Да здравствует король! Да здравствует нация! — дружно кричали все.

Какой-то человек протолкался сквозь толпу и подошел к королю; в руках у него была бутылка.

— Если ты и вправду любишь народ, толстяк Вето, докажи это: выпей за здоровье народа!

И он протянул королю бутылку.

— Не пейте, государь! — крикнул кто-то. — Вино может быть отравлено.

— Пейте, государь, я отвечаю за все, — возразил Жильбер.

Людовик XVI принял бутылку.

— За здоровье народа! — воскликнул он.

И отпил из бутылки.

Снова раздались крики: "Да здравствует король!"

— Государь, вам нечего больше опасаться, — успокоился Жильбер. — Позвольте мне вернуться к королеве.

— Ступайте! — ответил король, пожимая ему руку.

В ту самую минуту как Жильбер выходил, в зале появились Инар и Верньо.

Они ушли из Собрания и по собственному побуждению явились во дворец, чтобы защитить короля своей популярностью, а если понадобится, своими телами.

— Где король? — спросили они Жильбера.

Жильбер жестом показал им, и оба депутата поспешили к его величеству.

Чтобы пробраться к королеве, Жильберу нужно было миновать не одну комнату и среди прочих — спальню короля.

Повсюду были люди.

— Ага! — замечали они, усаживаясь на королевское ложе. — Ну и толстяк Вето! Ей-Богу, постель-то у него получше нашей.

Все это было уже не так опасно: первые, самые страшные минуты были уже позади.

Успокоившись, Жильбер пришел к королеве.

Войдя в тот самый зал, где он ее оставил, он торопливо огляделся и вздохнул с облегчением.

Королева находилась на прежнем месте; юный дофин, как и его отец, был в красном колпаке.

В соседней комнате послышался сильный шум, заставивший Жильбера повернуться к двери.

Этот шум производил при своем приближении Сантер.

Гигант шагнул в зал.

— Ого! — воскликнул он. — Так вот где Австриячка!

Жильбер пошел прямо на него через весь зал.

— Господин Сантер! — окликнул он.

Сантер оглянулся.

— Эге! — обрадовался он. — Доктор Жильбер!

— Который не забыл, — отвечал тот, — что вы один из тех, кто распахнул ему ворота Бастилии… Позвольте представить вас королеве, господин Сантер.

— Королеве? Меня представить королеве? — проворчал пивовар.

— Да, королеве. Вы отказываетесь?