Графиня де Шарни. Части 4, 5, 6

Вестерман обвинялся — оговоримся, это еще не было доказано — в подделке банковских билетов и был арестован по подозрению.

Для осуществления того, что было задумано на 10 августа, Дантону был необходим человек, который не мог отступить, потому что, отступив, он неизбежно окажется у позорного столба.

Дантон давно не сводил глаз с таинственного узника; в день и час, когда тот ему понадобился, он мощным ударом разорвал его цепи, разбил оковы и сказал ему: "Выходи!"

Революция заключается не только, как я сказал, в том, чтобы поднять наверх то, что было внизу, но и в том, чтобы дать пленникам свободу, а вместо них заточить в тюрьму свободных людей, и не просто свободных людей, но сильных мира сего: знатных вельмож, принцев, королей!

Несомненно, Дантон был совершенно уверен в том, что должно было произойти, вот почему он казался таким оцепеневшим, когда всех лихорадило в ночь, предшествовавшую кровавой заре 10 августа.

Он еще накануне посеял ветер; ему не о чем было беспокоиться, он был уверен, что сам будет пожинать бурю.

Ветром был Вестерман, а бурей — Сантер, гигант, олицетворявший собою простой народ.

Сантер почти не показывался в этот день; Вестерман делал все, был всюду.

Именно Вестерман возглавил слияние на Новом мосту силы предместья Сен-Марсель и Сент-Антуанского предместья; именно Вестерман верхом на своей вороной лошадке показался во главе войска в проходе на площадь Карусель; именно Вестерман постучал рукояткой шпаги в ворота Тюильри с таким видом, словно речь шла о том, чтобы открыть дверь в казарму, где полк хочет отдохнуть после долгого перехода.

Мы видели, как отворились эти ворота, как геройски исполняли свой долг швейцарцы, как они вынуждены были отступить с боем — но не бежали, как они были уничтожены — но не побеждены; мы вместе с ними прошли, ступенька за ступенькой, всю лестницу, усеянную их телами; пойдем с ними шаг за шагом в Тюильри, который скоро будет устлан их трупами.

Когда стало известно, что король оставил дворец, две-три сотни офицеров, явившихся умереть вместе с королем, собрались в комнате телохранителей королевы, чтобы обсудить, следует ли им идти на смерть, если короля нет больше с ними, чтобы вместе умереть, в чем он торжественно поклялся.

Они решили пойти вслед за королем в Собрание.

Дворяне взяли с собой всех швейцарцев, кого только смогли найти, а также около двадцати национальных гвардейцев; всего набралось около пятисот человек, и они спустились в сад.

Путь преграждали ворота, именовавшиеся решеткой Королевы; хотели было взломать замок, но он не поддался.

Тогда самые сильные стали трясти решетку и выломали несколько прутьев.

Через пролом мог бы пройти отряд, но по одному человеку.

В тридцати шагах от них находились батальоны, охранявшие решетку Королевского моста.

Первыми через пролом вышли два солдата-швейцарца; они не успели сделать и несколько шагов, как были убиты.

Остальные прошли по их трупам.

Отряд продвигался под сильнейшим обстрелом; однако, поскольку швейцарцы в ярких мундирах представляли собой лучшую мишень, пули главным образом летели в них; вот почему во время этого перехода на двух убитых дворян и одного раненого пришлось шестьдесят убитых швейцарцев.

Убитыми оказались г-н де Кастежа и г-н де Клермон д’Амбуаз; ранен был г-н де Вьомениль.

Подходя к Национальному собранию, отряд прошел мимо караула, расположившегося на береговой террасе и незаметного за деревьями.

Караульные вышли отряду навстречу и открыли огонь; так было убито еще восемь или десять человек.

Остатки отряда, на расстоянии около восьмидесяти шагов потерявшего восемьдесят человек, поспешили к лестнице Фейянов.

Герцог де Шуазёль, издалека увидевший бегущих, обнажил шпагу и под обстрелом пушек, расположенных на Королевском и Разводном мостах, попытался вновь собрать отряд.

— В Национальное собрание! — крикнул он.

Полагая, что уцелевшие четыре сотни человек следуют за ним, он побежал по коридорам и взлетел по лестнице, которая вела в зал заседаний.

На верхней ступеньке он столкнулся с Мерленом.

— Что вы здесь делаете со шпагой в руках, несчастный? — воскликнул депутат.

Господин де Шуазёль оглянулся: он был один.

— Вложите шпагу в ножны и ступайте к королю, — посоветовал ему Мерлен. — Вас видел только я, значит, не видел никто.

Что же сталось с отрядом, который, по предположениям г-на де Шуазёля, должен был следовать за ним?

Пушечная канонада и ружейная пальба заставили людей развернуться, и они, словно опавшие листья, закружившиеся в вихре и подхваченные ветром, метнулись вдоль Оранжерейной террасы.

Оттуда беглецы устремились на площадь Людовика XV в направлении Королевской кладовой, чтобы попасть на бульвары или на Елисейские поля.

Господин де Вьомениль, еще около десятка дворян и пятеро швейцарцев укрылись в особняке венецианского посольства, расположенном на улице Сен-Флорантен, двери которого по счастливой случайности оказались незаперты. Теперь они были спасены!

Другая часть отряда пыталась пробиться на Елисейские поля.