Графиня Де Шарни

Она ограничилась только что приведенным нами замечанием, имевшим целью всего-навсего освободить Питу от ненужных хождений за письмами.

Однако в глазах Питу это распоряжение имело огромное значение.

Раз Изидор не собирался продолжать переписку, значит, он уже вернулся в Париж и рассчитывает вскоре увидеться с Катрин.

Кто мог сказать Питу, не сообщало ли Катрин о скором прибытии ее возлюбленного письмо, отправленное из Парижа, которое он в то же утро опустил в дупло? Кто мог ему сказать, не пытался ли высмотреть на опушке какой-нибудь знак, по которому можно было бы понять, что возлюбленный уже приехал, ее блуждающий взгляд в тот момент, когда Питу появился на ферме и заставил Катрин спуститься с небес на землю?

Питу решил подождать, давая Катрин время собраться с мыслями, если она хочет посвятить его в какую-нибудь тайну. Видя, что она упрямо молчит, он заговорил сам:

— Мадмуазели Катрин! Вы заметили, как изменился господин Бийо?

Девушка вздрогнула.

— Так вы, стало быть, что-то приметили? — ответила она вопросом на вопрос.

— Ах, мадмуазель Катрин! — покачав головой, молвил Питу. — Несомненно, наступит такая минута — только вот когда именно, мне не известно, — когда тот, кто является причиной этого изменения, переживет страшные четверть часа. За это я вам ручаюсь, слышите?

Катрин изменилась в лице, однако продолжала пристально смотреть на Питу.

— Почему вы говорите «тот», а не «та»? — спросила девушка. — Может быть, женщине, а не мужчине суждено пострадать от его скрытой ненависти…

— Ах, мадмуазель Катрин, вы меня пугаете! Разве у вас есть основания чего-нибудь опасаться?

— Друг мой! — печально отвечала Катрин. — Я опасаюсь того, чего может опасаться бедная девушка, позабывшая о чести и без памяти влюбившаяся: гнева своего отца.

— Мадмуазель… — молвил Питу, отваживаясь на совет, — мне представляется, что на вашем месте…

— Что — на моем месте? — переспросила Катрин.

— Па вашем месте… Да нет, вы едва не лишились жизни, всего-навсего ненадолго разлучившись с ним. Если бы вам пришлось от него отказаться, вы бы умерли. Пусть мне придется видеть вас больной и печальной, лишь бы не такой, как тогда, на окраине Пле… Ах, мадмуазель Катрин, до чего все это ужасно!

— Тес! — перебила его Катрин. — Поговорим о чем-нибудь еще или вовсе не будем говорить: вон мой отец.

Питу проследил за взглядом Катрин и в самом деле увидел фермера, скакавшего на своем коне крупной рысью.

Заметив молодого человека под окном Катрин, Бийо остановился. Узнав Питу, он продолжил путь.

Сняв шляпу, Питу с улыбкой пошел ему навстречу.

— Ага! Это ты, Питу! — воскликнул Бийо. — Ты зашел к нам поужинать?

— Что вы, господин Бийо, я бы не посмел, но… — залепетал в ответ Питу.

В этот миг он перехватил многозначительный взгляд Катрин.

— Что за «но»? — спросил Бийо.

–..Но если вы меня пригласите, я не откажусь.

— Ну что ж, — молвил фермер, — я тебя приглашаю.

— Благодарю вас, — отвечал Питу.

Фермер пришпорил коня и поехал назад к воротам.

Питу повернулся к Катрин.

— Вы это имели в виду? — спросил он.

— Да… Сегодня он еще мрачнее, чем всегда… И она прибавила тихо:

— Ах, Боже мой! Как же ему удастся?..

— Что, мадмуазель? — спросил Питу, разобравший слова Катрин, несмотря на то, что она прошептала их едва слышно.

— Ничего, — отвечала Катрин, отпрянув от окна и затворив его.

Глава 27

ПАПАША КЛУИ ВНОВЬ ПОЯВЛЯЕТСЯ НА СЦЕНЕ

Катрин не ошиблась. Несмотря на приветливость, с которой ее отец встретил Питу, он выглядел еще более мрачным, чем обычно. Он пожал Питу руку, и тот почувствовал, что его рука холодна и влажна. Дочь по обыкновению подставила ему для поцелуя побледневшие и вздрагивавшие щеки, однако на сей раз он едва коснулся губами ее лба. Мамаша Бийо поднялась, как всегда, при виде мужа: она считала его выше себя и глубоко уважала. Но фермер не обратил на нее внимания.

— Ужин готов? — только и спросил он.

— Да, отец, — отвечала мамаша Бийо.

— Тогда скорее за стол, — приказал он. — У меня сегодня еще много дел.

Все прошли в небольшую столовую. Она выходила окнами во двор, и никто не мог зайти с улицы в кухню незамеченным.

Для Питу принесли прибор; посадили молодого человека меж двух женщин спиной к окну.

Как бы велико ни было беспокойство Питу, в его организме было такое место, на которое его состояние никогда не влияло: желудок. Вот почему, несмотря на всю проницательность своего взгляда, Бийо не смог заметить в госте ничего, кроме удовлетворения, которое тот испытывал при виде аппетитного капустного супа, а также последовавшего за ним блюда с говядиной и салом.

Однако нетрудно было заметить, что Бийо страстно хотел узнать, простая ли случайность привела к нему на ферму Питу или в этом был какой-то расчет.

И потому в то время, когда уносили блюдо с говядиной и салом, чтобы заменить его жарким из барашка, на которое Питу поглядывал с видимым удовольствием, фермер неожиданно сбросил маску и прямо обратился к молодому человеку: