Графские развалины

Дело у Козыря оказалось следующее: в пятницу он приезжает в Спасовку, Наташа с детьми приедет в субботу или воскресенье — а пока они не подъехали, есть мысль сходить на охоту. Да он и сам знает, что весенняя закончилась, но у него есть разрешение на отстрел с научными целями. Нет, какие там лоси-медведи и большие компании, — скромно, вдвоем, пострелять по вальдшнепам на тяге… Короче: брать ружье для Кравцова? А-а, свое есть и к пятнице подвезет? Тогда всё, пока.

Закончив разговор, Кравцов набрал большими буквами через весь экран обретенное с Пашкиной помощью название: «СКАЗКА О КАРАНДАШЕ», подумал и приписал сверху «Татьяна Кравцова». Пусть будет такой псевдоним…

Начало родилось на свет с изумительной легкостью: «Жил-был Карандаш…» А потом.

Потом он увидел. Увидел этот самый карандаш, и как он жил, и кем он был, и какие у него случились проблемы, и как он с ними боролся…

Он не видел текста, стремительно возникающего на экране. Не видел клавиш. Он оказался там. Внутри. В глупой сказке о глупом предмете…

Когда на экране появились слова «Тут и сказке конец», Кравцов медленно, походкой сомнамбулы, добрался до холодильника и достал припасенную на всякий случай поллитровку… Он прозрел ! Сто наркомовских грамм принять по такому случаю полагалось… Он не задумывался о возможном качестве родившегося текста, и о том, что вернувшийся дар может и не коснуться создания триллеров, и о том, что карьера детского писателя-сказочника никогда его не привлекала… К чему задумываться? Только что, сию секунду прозревшему человеку всё равно, что перед глазами — картина Рафаэля или панорама городской свалки, важен сам процесс…

Он выпил законные наркомовские и стал читать — медленно, вдумчиво. Потом — ещё медленнее, внося необходимые правки. Тёща, понятно, не оставит от сказки камня на камне… Не суть. Процесс пошёл!

Кровавые мальчики исчезли из глаз.

Надолго ли?

Татьяна Кравцова

СКАЗКА О КАРАНДАШЕ

Жил-был Карандаш. Жил в стакане, что на столе у Сережки. Их там много жило, карандашей. Но все были острые, а этот — тупой. Обидно.

Другие дразнились:

Тупой — геморрой!

Тупой — рот закрой!

Тупой — штаны с дырой!

Тупой! Тупой! Тупой!

Он хотел объяснить:

— Я не тупой, я просто незаточенный…

Куда там… Дразнили пуще прежнего, вовсе уж неприлично. Так жить нельзя. И Карандаш пошёл к Точилке. (Карандаши часто гуляют, когда их никто не видит. Порой забредут куда-то — вовек не отыскать. Так и приходится идти в школу — без них.)

— Добрый день! Поточите меня, пожалуйста!

Карандаш был тупой, но очень вежливый. По жизни это помогало, хотя не всегда.

Точилка оказалась китайской. Красивая, в виде собачки. Морда у собачки-точилки улыбалась. А карандаши ей засовывали… В общем, с другой стороны.

— Сиво-сиво? — сказала Точилка по-китайски. — Мая-твая не панимай…

Вежливый Карандаш объяснил:

— Уважаемая Точилка! Разрешите мне засунуть, то есть засунуться, в общем, залезть вам в…

Он сбился и замолчал. Карандаш был молод и застенчив. И в первый раз имел дело с точилками.

Но Точилка поняла.

— Сунь-сунь? Эта мозина… — сказала она по-китайски. И добавила на чистом русском:

— Деньги гони!

Денег у Карандаша не было.

— А без денег никак?

— Сиво-сиво? — снова сказала Точилка. — Мая-твая не панимай…

Карандаш отправился к Рублю. Тот давным-давно закатился в щелку и лежал там, никем не замеченный.

— Уважаемый Рубль! Не могли бы вы дать… дать мне… в общем, дать мне себя, чтобы…

Карандаш опять сбился. Но Рубль всё понял, он был очень умный. У него даже имелась голова — большая, лысая, изображенная в профиль.

— Вег'нуться в г'ыночные отношения… — вздохнул Рубль. — Заманчиво, заманчиво… Увы, батенька, увы. Я неденоминиг'ован и сг'едством платежа послужить вам не смогу.

Карандаш не знал таких слов. Но понял, что ему опять отказали.

Рубль наморщил лысину и добро прищурился.

— Но дам вам совет, батенька. Тут недавно пг'олетал Доллаг'. Падал… Очевидно, на пол. Попг'обуйте договог'иться с ним…

— Спасибо, уважаемый Рубль. До свидания.

Доллара на полу Карандаш не нашёл. Наверное, тот снова поднялся. Доллар надолго не падает.

В стакан Карандаш не вернулся. Ну их, этих острых, что считают себя умными. Грустный и несчастный Карандаш лежал на полу. Пыльно и скучно, зато не дразнят.

Там его и нашла Танюшка. И тут же радостно прокричала эту новость:

— Я нашла карандаш!!!

— Это мой! Отдай! — восстал Сережка против наглого передела собственности.

Счастье — это быть кому-нибудь нужным, подумал Карандаш, когда с двух сторон в него вцепились четыре руки. И стал счастлив.

Он счастлив до сих пор. Вернее, они — две половинки карандаша. Никто не дразнит их тупыми, обе заточены. Обе при деле: пишут, чертят, рисуют, подчеркивают, ковыряют в ухе… Регулярно навещают Точилку. Правда, после каждого визита становятся короче. Скоро совсем кончатся. Тут и сказке конец.

Глава 3

27 мая, вторник, вечер

1

Романный герой — если уж не получилось умереть с любимой женой в один день — просто обязан хранить верность усопшей супруге в течение хотя бы десятка глав после похорон. Закон жанра.