Графские развалины

Дело выглядело — для следствия — совершенно простым. И совершенно непонятным — для окружающих. Испокон веку бывал мордобой между парнями из-за девчонок, изредка шли в ход и колья, и свинчатки, и финские ножи. Не всегда такое кончалось лишь больницей, случались и смерти. Но чтобы вот так …

Мать Динамита, рыдая и срывая ногти, пыталась открыть на кладбище приколоченную крышку гроба, билась в истерике, — осторожненько оттащили, вокруг захлопотали родственницы в чёрном, капая в стакан остро пахнущие капли…

Наташка на похороны не пошла, вызвав легкое удивление подружек.

На поминках говорили много и хорошо — не льстили и не врали, сами были свято уверены в тот момент, что потеряли самого умного, доброго, талантливого. Друзья-приятели, чуть ли не в первый раз пьющие водку открыто, рядом и наравне со взрослыми, — сидели с мрачно-торжественными лицами, больше помалкивали. Но выйдя перекурить, собрались тесной своей кучкой, обсуждали вполголоса страшное и небывалое событие; впрочем, жизнь продолжалась и выпивка делала своё дело, на втором перекуре, слегка захмелев, повеселели, кто-то рассказал анекдот, не смешной, — но дружно похихикали, тягостное чувство невозможности и нереальности происходящего помаленьку отпускало…

Глава 5

30 мая, пятница, ночь

1

— Ты думаешь — это он? Сашок? Вернулся? — спросил Кравцов с большим сомнением. — Я так понимаю, что вышку он получить не мог, тогда уже мораторий действовал. Отсидел своё или сбежал… А теперь вернулся, чтобы мстить всем, кто имел хоть какое-то отношении к той истории?

Слабым местом версии казалось то, что ни сам Кравцов, ни уж тем более бедняга Чак никак в трагедии тринадцатилетней давности не участвовали. Да он и не поверил догадке старого друга. Обсуждал её отвлеченно — примерно как обдумываемый поворот сюжета в романе…

— Срок он не получил, — сказал Козырь. — Угодил в психушку. Судя по всему, пожизненно, — с таким прошлым не выпускают никогда, хоть ты десять раз вылечился.

— Мог сбежать…

— В том-то и дело, что не мог, — вздохнул Пашка. — Я недавно навел о нем справки. И получил ответ: Зарицын Александр Евгеньевич скончался три года назад. В Саблино, в областной психиатрической больнице.

— Хм… Кстати, а детей у него не было?

— Мордаунт мстит за миледи? — сразу понял Козырь. — Достал из тайника отцовскую сабельку и давай рубить головы? Едва ли… Сашку девятнадцатый год тогда шел. Если и успел нагулять ребенка на стороне — тот об отце ничего помнить не может. И я не думаю, что мать про такого папашу рассказывать стала бы. Скорее сочинила бы байку про погибшего летчика-испытателя или про сложившего голову в Афгане интернационалиста…

— А ведь ты что-то недоговариваешь, друг дорогой, — понял Кравцов. — Темнишь. С чего это вдруг ты стал узнавать о судьбе Сашка столько лет спустя? Признавайся: случилось еще что-то?

— Да… — неохотно сказал Козырь. — Потому я Чака и завел — не для себя, для сыновей и Наташки…

— И что это было? Тоже голова? Надеюсь, не человеческая?

— Да нет… Машина. Новый «мерс», на который я после «Антилопы» пересел. Изуродовали его капитально. В полном смысле слова кузов изрубили

. Не топором старались и не ножницами по металлу — чем-то длинным и очень острым рубили. Потому я тогда про Сашка сразу и вспомнил… Проверил — и выбросил его из головы. А сейчас засомневался. Я его мертвым не видел. И могилы — не видел. Лишь ответ на запрос. Мало ли бюрократической путаницы бывает…

Кравцов с сомнением покачал головой. Путаницы в этой стране, конечно, хватает. Но больно уж маловероятно, что сбежавшего и устроившего ампутацию собачьей головы человека — именно его и никого другого — по ошибке объявили мертвым. Впрочем, проверить недолго — Саблино не дальний свет…

Всё равно Пашка что-то недоговаривает, подумал Кравцов. Роль Козыря в рассказанной им давней истории десятая — нет особых поводов для мести, А у Пашки нет причин — уже в наше время — тут же вспоминать о парне, увлекавшемся когда-то длинными и острыми предметами… Откуда тому знать, что именно разговор тет-а-тет Козыря с Динамитом стал косвенной причиной всего? Надо понимать, кое-что дорогой друг намеренно оставил за кадром. Скорее всего — тайную от Динамита любовь Сашка и Наташки Архиповой, не просто проводы с дискотеки. Односторонняя была та любовь или обоюдная — уже не важно. Дело в другом — тогда и только тогда последовавшая спустя пару лет свадьба Козыря и Наташки вполне могла стать поводом для мести, тем более что крыша у вероятного мстителя съехала. Могла стать, если бы пресловутый мститель не умер три года назад. Все укладывается в схему, кроме его смерти. Даже нежелание Козыря лишний раз напоминать Наташе о той истории…

Ничего из этих мыслей Кравцов вслух не сказал. Но сформулировал все пришедшие в голову повороты сюжета (к обсуждаемому он по-прежнему относился как к литературной версии):