Графство Дюбуа

От знакомого имени Оле стало не по себе. По приезде в графство она обратила внимание на оставшийся после каких-то разрушенных построек фундамент. Но вот то, что дом когда-то был охвачен огнем, совсем не заметно. Вопросов возникло еще больше.

– А вы уверены, что ту женщину звали именно так? И дом… Здесь даже и близко нет обгоревших стен! Конечно, за двадцать лет можно все восстановить, но, если посмотреть с улицы, реставрации незаметно. Дом выглядит настолько старым и выцветшим, что создается впечатление, будто он построен не одну сотню лет назад, – пробормотала Оля, задумчиво.

В трубке повисла недолгая тишина, а после Иван Борисович снова заговорил, но уже как-то растерянно:

– Ну да. А что не так?

– Знаете, у графини есть еще одна сиделка, которая по выходным подменяет меня. И зовут ее Нина. На вид лет пятьдесят, максимум пятьдесят пять. Но если брать в расчет этот случай двадцатилетней давности, то ей было в то время не больше тридцати. Думаете, совпадение?

– Даже и не знаю. Возможно, это одна и та же женщина, а может, просто совпало имя. Кто знает? Если бы где-нибудь разыскать фотографию той Нины, то стало бы понятно, она или нет. Но и даже если она, что это дает? Вряд ли женщина, пусть и зная секреты семьи Дюбуа, их нам расскажет.

– Да, вы правы.

– Оля, а вы что-то нашли интересное?

– Нет. Августа Александровна не особо говорит со мной о прошлом. Я пыталась искать в библиотеке особняка, в хозяйской спальне, в кабинете. Но ничего не привлекло мое внимание. А сегодня приехал внук графини.

– У нее есть внук? – удивился Иван Борисович.

– Да. Отец Захара – приемный сын Августы Александровны, погибший вместе с женой тридцать лет назад. Графиня воспитывала внука сама. Я искала о нем информацию в интернете. Нашлось немного: описан род деятельности и что он выдающийся ученый. И все. Даже фотографии не было. Видимо, тоже не особо любит о себе распространяться.

– Это у них, кажется, семейное, – пробубнил Иван Борисович. – Оля, будьте осторожны, пока мы не докопаемся до правды. Как бы хотелось, чтобы наши домыслы оказались лишь ненормальной фантазией. Но, думается мне, все не так просто.

– Да, мне тоже.

Они замолчали, и в трубке воцарилась тишина. Каждый думал о чем-то своем.

Оля сидела на кровати, подобрав под себя ноги. Хотелось позвонить Скоблеву и попросить помощи. Ей казалось, у него быстрее получится что-то разузнать об этой странной семье. Тем более у следователей подобные вещи выбиты на подкорке, а она просто обычная сиделка. Но стоило взять с таким намерением телефон, тут же находилась причина, по которой приходилось откладывать мобильный. А после Оля забывала на какое-то время о мужчине.

– Ольга, вы еще здесь? – раздался голос Ивана Борисовича. Девушка от неожиданности вздрогнула и ответила:

– Да, конечно.

– Знаете, о чем я подумал?

– О чем же?

– Я вспомнил свою маму, да и себя, не буду лукавить. Мы всегда старые вещи, уже ненужные документы и книги складываем на чердаке. Так, наверное, делают многие. Когда трудно расстаться с предметом, просто убирают его подальше. Вроде бы он есть, но в тоже время и нет.

– Вы к чему ведете? Хотите, чтобы я пробралась на чердак особняка? – догадалась Оля.

– Именно. Вдруг там есть что-то, способное помочь понять, каковы люди, носящие фамилию Дюбуа? Даже несколько фотографий или каких-то записей очень помогут. А вы сейчас – единственная, у кого есть доступ к чердаку дома.

– Не знаю. А что мне сказать графине? Можно у вас на чердаке поискать компромат? Бред. Конечно же, она не разрешит, – возразила Оля.

– Разве обязательно спрашивать разрешения?

– А вдруг кто-то заметит? Да и когда я это сделаю, если постоянно нахожусь рядом с Августой? Тем более в доме появился еще один человек. И пусть графиня не то чтобы на чердак, по лестнице самостоятельно подняться не сможет, но ее внук свободно передвигается по особняку.

– Но ночь же не занята? Все спят, и вас никто не поймает.

– Не знаю, – повторила Оля.

По коже пробежали мурашки, стоило представить, как она будет лезть в кромешной темноте на чердак и что-то искать. Наверняка там есть крысы и пауки. Брр, жуть! А еще приведения.

Даже в обычном коридоре без выключенного света страшно пройти, и фонарик не спасает. А чердак, скорее всего, – небольшое, полностью закрытое пространство без окон и дверей. Олю передернуло.

– Ольга, я бы и сам туда слазил. Но как объяснить мое присутствие в особняке?

– Никак, – девушка прикрыла глаза и глухо застонала. – Ладно, хорошо, поднимусь. Только явно не сегодня. Нужно выяснить, как туда вообще попасть.

– Отлично! – воодушевился мужчина.

Конечно, ему легко говорить! А вот как Оле теперь все провернуть? А если кто-то ее шаги услышит?

– Иван Борисович, предположим, на чердаке что-то найдется. А потом? Что делать, когда мы узнаем правду, если она есть?