Графство Дюбуа

Подошел к деревянной двери с нарисованным черным маркером улыбающимся солнцем. Огляделся, и только убедившись, что за ним не наблюдают, нажал на кнопку дверного звонка. По квартире разнеслась птичья трель, но открывать никто не спешил. Иван снова нажал на звонок, сильнее вдавливая кнопку. И только после третьего нажатия услышал быстрые тяжелые шаги.

Замок щелкнул, и дверь отворилась. На пороге показался невысокий толстоватый мужчина. В складках его белой майки виднелись крошки хлеба, а в районе живота небрежной кляксой расползлось застывшее пятно кетчупа. Мужчина вытер тыльной стороной ладони губы и шагнул назад, приглашая гостя войти.

Иван еще раз осмотрел лестницу и вошел в квартиру.

– Ну, нашел? – спросил у старого друга.

– По твоему запросу в нашей полицейской базе ничего нет. Но я все же кое-что узнал, – ответил мужчина, поправляя майку. Крошки хлеба упали на старый, потертый линолеум.

– Что? – в нетерпении подался вперед Иван.

И сам себя одернул: любопытство до добра не доведет. Еще помнилось, как в далеком прошлом, когда вернулся после института в город и решил открыть тайну графства Дюбуа, его посадили на пятнадцать суток за проникновение на частную территорию. Он не говорил об этом инциденте Оле, посчитал постыдным, но в памяти хранились картинки того, казалось бы старого дома, который выглядит новым, несмотря на прошедшее время.

Тогда, стоило ему переступить остатки забора, ноги сами понесли к особняку. Словно кто-то неслышным шепотом звал, звал, звал, а он поддавался. Медленно, но уверенно, как завороженный, шел вперед.

Пока его не схватили за руку.

Перед ним стоял полицейский, в то время управляющий местным отделением полиции. Как и зачем тот оказался возле особняка Дюбуа, Иван так и не узнал. Но явно появился там не случайно. А позже, в камере, ретивому исследователю дали понять, чтобы он больше и близко не подходил к этому дому.

– Я тут с коллегой одним разговорился. У него теща работает санитаркой в нашей психбольнице. Та рассказала, что недели две назад к ним привезли парнишку. Тот после работы пришел домой и набросился на мать. Благо, отец вернулся раньше и оттащил сына от жены. Они его вместе с соседом еле скрутили. Вызвали санитаров, те и определили беднягу в больничку. А парень все не унимался. Ему успокоительное вкололи, правда, не особо помогло. Но потише стал. А ночью постовая медсестра услышала странный звук. Пошла посмотреть, а парень этот головой об стенку бьется. Черепушку себе разбил, кровью истек, сейчас в реанимации в коме лежит. Неизвестно, спасут или нет. Мать заявление о нападении писать не стала, вот ничего и не нашлось в сводках.

Иван побледнел.

– Интересно, – пробормотал он, что-то мысленно прикидывая.

– А зачем тебе это? Надеюсь, ты в запрещенку не влез?

– Нет, конечно! Для работы нужно, – успокоил Иван Борисович.

– Для работы? Ты ж в музее работаешь!

– Да это для научного исследования, – отмахнулся Иван и поинтересовался: – Ты сказал, парнишка с работы пришел. А где он работал?

Если вспомнить слова Оли, то, кроме нее и графини, в особняке никто не проживает. А из приходящей прислуги – только повар, уборщики и сиделка Нина. Может ли быть этот парень из прислуги? Если да, то все опять повторяется: снова молодой мужчина решил убить родных и себя заодно. Ну, или просто совпадение, и парнишка не связан с семейством Дюбуа.

Вопросы, вопросы. Как же их много, и кто бы дал ответы!

Иван потер виски, голова раскалывалась от боли.

– Вот этого не знаю, – вывел его из задумчивости голос друга.

– А можешь узнать?

Полицейский недовольно скривился, но согласно кивнул.

– Спасибо. Вот, тебе, – Иван достал из кожаного портфеля бутылку коньяка и протянул другу.

– О-о-о! А за это отдельная благодарность! – мужчина довольно улыбнулся и принял подношение.

Попрощавшись, Иван Борисович вышел на лестничную площадку и уже с чистой совестью спустился на свой этаж.

На подходе к двери квартиры показалось, словно на него кто-то смотрит. Иван обернулся, но позади никого не увидел. И на всей лестничной площадке тоже.

«Кажется, у меня уже паранойя», – пронеслось у него в голове, и мужчина повернул ключ в замочной скважине.

Замок щелкнул, дверь открылась, впуская хозяина квартиры внутрь. В нос ударил запах затхлости и старости. Скинув куртку и сапоги, Иван не торопясь прошел на кухню, бросил быстрый взгляд на раковину, где со вчерашнего дня стояла грязная кастрюля и несколько кружек с ложками. Вечером было не до мытья посуды, нашлись дела поважнее.

Открыв холодильник и достав оттуда бутылку недорогого виски, мужчина плеснул в стакан немного золотистой жидкости и выпил залпом. Желудок тут же обожгло, заставив закашляться. Убрав бутылку обратно, Иван закатал до локтей рукава рубашки и принялся за мытье посуды, от которой уже исходил неприятный кисловатый запах. Закончив с этим делом, снова достал бутылку виски, только теперь налил побольше, в кружку. Подхватив ту за ручку, пошел в гостиную, одновременно исполняющую роль кабинета.