Грань

«Канализация что ли какая, судя по запаху?» – подумал он.

Поглядев направо и налево, он увидел, что канал простирается в оба направления, утопая в темноте. В отличии от коридора, освещен он не был. Вдоль канала можно было идти по тонкой бетонной полоске, но вот тащить тело по ней не представлялось возможным.

«Ну вот, по ходу и конец нашего с тобой последнего путешествия», – сказал вслух Эрик, – «говну место в говне. Прощай, подонок». Он взял трубу, которая была около 1,5 м длиной и проверил ей глубину канала. Труба погрузилась полностью, дна не было. «Как раз хватит для тебя», – сказал Эрик, – и спихнул тело Эмиля ногой в канал, в надежде на то, что, когда тот всплывет, достаточное сильное течение унесет его как можно дальше.

Эрик что есть сил бросил орудие убийства в воду, в сторону, противоположную той, куда он спихнул труп. Вернув брюки в нормальное положение, он протер туфли влажными салфетками. Затем закатал перчатки в узелок с салфетками внутри, вывернув те на левую сторону, подобно носкам. Положил этот сверток в карман пальто, намереваясь, возможно, сжечь его после. Выполнив все это, Эрик еще раз быстро и внимательно прокрутил в голове все моменты, о которых он мог забыть. Не найдя к чему тут еще можно придраться, он направился по освещенному коридору обратно к выходу из подвала.

Глава 4

Эрик очнулся в шоке и панике после событий прошлой ночи. Он долго лежал, не понимая где находится, проснулся или еще спит. Уставившись в стену, он долго не мог понять какого цвета она или обои на ней. Осознание чего-то гнетущего тяготило его душу. Он испытывал чувство, знакомое каждому из нас: чувство непонятной, неописуемой и невысказанной тревоги, сродни приближающейся панической атаке. В такие моменты человек не понимает причину своего волнения, не осознает ее, но все же знает, что это причина есть. И от этой неопределенности, мучающих догадок и недосказанности, паника только усиливается.

Эрик пролежал в прострации минут 5, или 15 или, возможно целый час. Наконец, внезапно, подобно реву иерихонских труб, сознание Эрика оглушило пришедшее воспоминание о том, что случилось прошлой ночью.

«О боже!», – подумал он, – «это нереально, это просто не может быть реальным!» – Эрик оцепенел от сковавшего его ужаса.

Он просто лежал в своей кровати, не чувствуя тела, пребывая лишь в своем уме, своем сознании. Вновь и вновь Эрик прокручивал в голове события вчерашней ночи и то, как зверски он убил своего коллегу. После воссоздания всей цепочки событий в голове, после того как вспомнились все мельчайшие подробности, он откинул одеяло, сел на край кровати и трясущимися ладонями сжал лицо, до крови впиваясь ногтями в то место на лбу, откуда начинают расти волосы. Резкое покалывание от царапин немного отрезвило его. Он вспомнил, что если даже и совершил убийство, то сделал это хладнокровно и прибывал далеко не в состоянии аффекта. Он осознавал, чтО делает и для чего, и довольно неплохо замел следы.

Поразмыслив в таком ключе и кое-как приведя мысли во что-то наподобие порядка, молодой человек встал и пошел на кухню. За окном падал снег, ложась на уже белую землю и детский городок внутреннего двора дома. Снег лежал ровным прикатанным слоем и на дорогах, сообщая всем видом, что ранняя сибирская зима уже прочно вошла в свои права. И хоть на календаре числа принадлежали еще осенним месяцам, зима уже полновластно хозяйничала в Сибири.

Эрик пару минут наблюдал зимний пейзаж за окном. Это время года было ему всегда по душе. Холода он не боялся, а зиму ценил и уважал, в первую очередь за чистоту и, как ему казалось, порядок, который она приносит в мир своим суровым спокойствием.

«Странно», – подумал Эрик, – насыпая в кофе машину целые зерна из пачки 100% арабики пятой из пяти степени крепости. Единственной из плохих привычек Эрика, если вообще ее можно так назвать, было пристрастие к кофеину. А еще он совсем немного иногда покуривал.

«Вчера вечером, когда я прогуливался по городу и зашел в это кафе, погода была как … ну максимум середина октября. А теперь? Где, черт возьми мой телефон, какой сейчас день то?» И под аккомпанемент перемалывания зерен в машине, Эрик отправился на поиски телефона.

Последнее, что он помнил об ужасных событиях минувшей ночи, было то, как выходил из подвала. Или канализации… Или черт знает чего, весьма странного сооружения.