Грань

«Блин», – размышлял Эрик дальше, – «вообще ведь все вокруг тогда было очень странным с самого начала: этот аномально густой туман, например. Никогда за 2 года жизни в Томске я такого не видел. Само это кафе, которого я тоже никогда не видел в маленьком томском центре города. Как необычно прозвучали колокольчики над входной дверью, как быстро стемнело, какого хрена там вообще делал Эмиль?.. Но это ладно, мало-ли, что-то срочное по работе. Да и вообще почти все было каким-то сюрреалистичным что ли. С чего вообще, например, он начал ссать мне на ботинки, хотя в реале, я уверен, никогда бы на это не отважился, да и отношения наши сейчас вполне ничего себе. У нас с ним, я уверен, лучше бы и не получилось. Да и как я даже в мыслях, ни то, что в натуре, вообще пошел на УБИЙСТВО! Немыслимо!»

За этими размышлениями давно подошла к концу и вторая чашка кофе. А Эрик еще долго сидел так, в одних трусах, держа маленькую белую чашку двумя пальцами, поглощенный своими мыслями.

Глава 5

Девушка, о которой повествование пойдёт дальше, находилась в том возрасте, когда называть ее полным именем было немного неуместно, необязательно, и, пожалуй, через чур официально. Коротким же, уменьшительным вариантом, пожалуй, уже несерьезно и неподходяще. Она находилась в том самом возрасте, когда обращение к человеку зависит не от этого конкретного человека в первую очередь, а от той ситуации, в которой он, а в нашем случае она, оказалась. Девушку звали Аня. Или Анна.

Проснулась Аня в своей кровати солнечным утром выходного дня в состоянии крайней тревоги. Испуг, отвращение и даже шок – не самая приятная гамма чувств, особенно для того, чтобы начать день.

Поначалу она даже не поняла, что проснулась, и что на дворе чудесное солнечное утро. Ее внутреннее состояние и сознание были в высшей степени взбудоражены только что увиденным. Взбудоражены настолько, что ее спальня, выполненная в освежающем и чистом белом цвете, буквально ослепила девушка, как только та открыла глаза. Настолько сильным был контраст с чернотой и мерзостью увиденного ею сна. И поэтому сейчас интерьер ее спальни казался нестерпимо ярким и слепящим.

Дело было в том, что девушка только что стала, пусть и не по-настоящему, но свидетельницей настоящего жестокого убийства, которое было увидено и пережито ей во всех подробностях. Обычно про сны не говорят пережитые, но в этот раз данное определение подходило точнее всего. Анна готова была поклясться, что ощущала всем сердцем душой и мыслями, всё то, что чувствовал убийца, когда совершал свое злодеяние. Девушка в полной мере чувствовала все его мотивы и внутреннюю борьбу. Она ощутила всю гамму его чувств перед первым шагом той роковой цепочки действий, когда один поступок человека влечет за собой другой, а затем следующий, и те, подобно снежному кому, с каждым мигом набирают скорость и вес, готовые обрушить свою силу и мощь и подмять под себя все, что подвернется на пути.

Подобные сны, а тем более настолько подробные, были для Ани большой редкостью. Вообще кошмары снились ей нечасто, как и многим другим в меру впечатлительным девушкам: обычно после просмотра ужасов, особенно в одиночку. Анна иногда любила пощекотать себе нервы подобным образом. Смотреть ужастики и триллеры она любила сама и в одиночестве. Во-первых потому, что смотреть их ей было особенно то и не с кем, а во-вторых потому, что они давали хоть какую-то эмоциональную встряску. Здесь в Финляндии эмоций как раз и не доставало Анне, и чтобы хоть изредка что-то почувствовать, она, преодолевая страх и отвращение, заставляла себя смотреть эти фильмы. Не могут девушки жить без эмоций. Ну что тут поделать!

Переживания, вызываемые ужастиками, ощущались ею во всей остроте. Но ни одна экранная история даже близко не могла сравниться с сегодняшним сном. Когда ты смотришь даже самый страшный фильм ужасов, твое сознание все же отдает себе отчет, что происходящее на экране – всего лишь картинка, придуманная режиссером. Действие там происходит не в твоей реальности и не с тобой – это вымысел. Осознание этого, всегда помогает любителям острых ощущений играючи справляться с увиденным. Вот и Анна точно так же, когда ей становилось уж совсем страшно от ужасов, всегда напоминала себе о нереальности происходящего.

Сны же совсем другое дело. Здесь, как правило, видящий, не осознает, что происходящее вокруг нереально. Для него сон – это почти всегда самая настоящая реальность, со своими законами, мирами и переживаниями. Аня, как и большинство людей, чаще всего свои сны воспринимала, как самую настоящую симуляцию реальности, где ты до последнего момента веришь в натуральность происходящих событий.