Грань

Так и сейчас Эрик, вместо того чтобы проигнорировать укол тревожности, списав это на поганую природу вечно недовольного чем-то человека, вместо того чтобы встать и пойти заниматься привычными утренними делами, лежит и думает. Думает и ищет, в чем же дело, ведь он чувствует — что-то совсем не так.

Из памяти вдруг стерлись разом все приятные переживания вчерашнего дня. Стерлась красивая блондинка, случайно встреченная им в кафе, приятный флирт и разговор с ней. Потом то, как они вместе гуляли по городу, заблудившись в трех соснах как два дегенерата в поисках кинотеатра. И как промелькнула между ними искра, мгновенно переросшая в бушующий огненный шторм, поглощая и питаясь одиночеством двух молодых людей.

Все это Эрик не желал помнить, и все мысли его сейчас занимал поиск той самой занозы, которую объявил таковой его мозг, видимо, истосковавшийся по очередной дозе негатива. И Эрик сейчас нашел очень банальную и такую же глупую причину, из-за которой насторожился: он просто не верил в то, что так бывает. Или что может быть настолько хорошо в один обычный вечер.

Но не стоит слишком сильно придираться к Эрику. Дело в том, что карма снова расставила все на свои места, и Линдгаард, до этого изменяя чужие судьбы, наделенный силой внедряться в чужие миры, теперь испытал такое же внедрение на собственной шкуре. И ему бы, наоборот, стоило задуматься о том, насколько же сильно на самом деле ему повезло! На него не рушились своды подземных тоннелей, его не убивали и не волокли по холодному бетону. Его даже не заставляли испытывать то удручающее чувство, когда кажется, и весьма небезосновательно, что весь мир против тебя. Что как будто стали разом реальны все те сюжеты из ТВ-передач про паранормальное и сверхъестественное, над которыми ты столько раз насмехался за ужином. И прямо сейчас все эти вещи разрушают твою самую что ни на есть реальную жизнь и твои, да-да, именно твои цели! Да, еще раз: именно твои, а не чьи-то из телевизора. А ты в это время даже поверить в это не можешь, потому что не можешь себе разрешить в это поверить. Ведь ты же нормальный человек, который всю жизнь прожил, укореняя себя в повседневности и абсолютной обыденности этого мира.

Так что, можно сказать, карма только что обошлась с Эриком очень деликатно и даже с любовью, что вообще-то ей не свойственно.

С осознанностью зомби чистя зубы и после готовя подобие завтрака, Эрик постепенно приходил к тем же самым мыслям. А именно: если он может видеть такие сны, то почему бы не предположить, что другие люди тоже могут их видеть? А раз так и другие люди становились героями его снов, то почему бы и ему не стать таким же марионеточным героем в мире, подконтрольном чужому сознанию?

И вот тогда-то, уже на работе, от осознания этой возможности Эрику и стало очень жарко. Невыносимо жарко. Прохлады в мире оставалось только на то, чтобы дышать. Для того чтобы вдыхать воздух, который, казалось, тоже был очень горяч. И что еще буквально пару градусов добавь тому воздуху — и он воспламенил и сжег бы твои легкие дочерна.

И сейчас он стоял перед распахнутым настежь окном и пытался остудить нутро, изо всей силы вдыхая и выдыхая. Но поскольку пожар в груди Эрика горел и питался никаким не воздухом, а его собственной психической энергией, средства для его тушения искать стоило там же. Где-то в голове или в душе. Проще говоря, внутри.

Поэтому Эрик обратился внутрь себя. Он как бы посмотрел с третьей стороны на себя и на проблему. Этот прием, он читал, называется «метапозиция». Посмотрел и вдруг понял, что проблемы никакой и нет. Был только он, а проблема — это не более чем тень химеры, фантазм, живший лишь у него в душе. Но химер не существует. Человек придумал их сам себе, причем очень давно.

И о чудо! Как только это дошло до него, Эрик почувствовал, как в его кабинете на самом деле стало люто, нестерпимо холодно!

Окончательно прийти в себя помог веселый переливчатый сигнал внутреннего селектора. Эрик быстро закрыл оконную раму, повернулся и нажал на кнопку приема вызова. На дисплее высвечивался внутренний номер гендиректора.

— Слушаю, Андрей Геннадиевич! — как можно бодрее ответил Эрик.

— Эрик, зайди. Срочно.

— Уже иду, Андрей Геннадиевич, — ответил Линдгаард и нажал на селекторе на «отбой».

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Эрик раздумывал, что же могло так резко понадобиться от него шефу, и тем более срочно. Быстро перебрав в голове все более или менее важные дела за последние две недели и не найдя там никаких заметных косяков, Эрик приободрился и, подойдя к двери в кабинет начальника, уверенно переступил порог.

— Здравия желаю, Андрей Геннадиевич! — придавая голосу исполнительскую веселость, начал Линдгаард. — Что же у нас такого срочного случилось? Я весь заинтригован, ведь, насколько я знаю, дела у нас идут довольно неплохо.

— Да, ты прав, Эрик. И они в скором времени могут стать еще лучше. Поэтому я тебя и позвал, собственно.

— Тогда, Андрей Геннадиевич, я весь внимание!