Грань креста (дилогия)

— Ох, как я тебя понимаю. Ты даже не представляешь себе как… Наверное, каждый человек выстраивает внутри мира, где он живёт, волшебный пузырёк своего маленького личного счастья и оберегает его, чтобы тот не лопнул, будь это счастье подлинным или иллюзорным. Если же такое случается, то это воспринимается как крушение всего мира. А мир-то никуда не делся. Ему — всё равно…

С такой искренней болью были произнесены эти слова, что я не удержался. Взглянув в крошечные чёрные глазки напарницы, спросил:

— Ты и о себе говоришь?

— А я разве человек? — невесело усмехнулась Люси.

— Да, — твёрдо произнёс я, — понятие «человек» определяется не внешностью. Не каждый, кто похож на меня, заслуживает того, чтобы так называться. Фишеч бомбили нелюди. В моём мире таких и впрямь полно. Но мир не на них стоит, поверь.

Люси отвела глаза, смутившись.

— Пойдём?

— Что ж, пошли.

Мы взобрались на борт катера, и он отправился обратно. Причудливые конструкции клиники постепенно исчезли за кормой. Казалось, кроме нас, не существует ничего — лишь бесконечная свинцовая вода, подёрнутая холодной рябью. Мне вдруг почудилось, что вокруг — море залившего весь свет безумия, из которого мы обречены отчерпывать крошечной ложечкой с ситечком, пропускающим лишь самые безобидные его формы.

Моя крошечная подруга в кармане что-то пищала. Я удивлённо узнал песенку, которую исполняла там, дома, популярная певица:

…проходит день за днём,

То радость, то печаль кому-то неся,А мир устроен так, что всё возможно в нём,Но после ничего исправить нельзя…

Подхватил припев:

Этот мир придуман не нами,Этот мир придуман не мной…

А мотор стучал размеренно, приближая нас к берегу этого странного мира. Там ожидал нас наш старый, побитый автомобиль. Там ожидали нас новые вызовы.

Сегодня.

ЗАВТРА.

ЕЖЕДНЕВНО.

Гребцы галеры[3]

Тебе.

Ты всегда со мной,

где бы я ни был.

От автора

Предварю предлагаемую историю двумя рассказами о разных людях.

Первый, прочитав «Грань креста», пришёл в состояние неописуемого восторга и долго не мог остановиться, рассказывая, как он им восхищён. Замечу в скобках — человек зарабатывает хлеб литературным трудом. Ему естественно, захотелось увидеть продолжение. К тому времени я уже работал над новым романом, только он ещё был без названия. Незамедлительно ему было вручено страниц шестьдесят черновика.

Прочитал. Спрашиваю о впечатлениях. Что слышу? «Очень слабо. Очень сыро. Продолжение не должно быть таким. Я вижу твою книгу иначе». — И начал разъяснять, как следует писать добротную фэнтези.

Ребята, я не сочиняю фантастики! Я вообще ничего не сочиняю. Это книга о «Скорой помощи» и обо мне. Или обо мне и о «Скорой» — как кому нравится. А что до места действия — так нам всё равно, куда выезжать на вызов, в этот ли мир, в тот ли, да хоть бы и в саму преисподнюю.

Мы, и там очутившись, будем обезболивать ожоги от сковородок и колоть магнезию от повышенного давления, вызванного адской жарой.

Но в одном мой суровый критик мне помог. Теперь это не продолжение весёлой и динамичной «Грани». Это — просто книга. Это просто жизнь. Это просто судьба.

Другой — мой коллега, которого я высоко ценю и уважаю как замечательного человека и твёрдого профессионала.

Тот, изучив «Грань креста» и высказав своё мнение о ней как с читательской, так и с профессиональной точки зрения, в конце разговора заметил:

— Видишь ли, какое дело, Шура, из этой книги можно очень многое узнать о тебе.

И, посмотрев мне прямо в глаза, многозначительно добавил:

— Это я тебе как психиатр говорю.

Что ж, я и не отпираюсь. Вот новые странички в историю болезни.

О чём ветер поётВ пустом сердце моем?О том поёт, что огоньСжёг всё в сердце моем…О чём ветер поётВ пустом сердце моем?

О том, что вечный лёдСковал сердце моё…О чём ветер поётВ пустом сердце моем?О том, что пламя и лёдВместе в сердце моем.М. Фрай

Глава первая

«Скорая помощь»- не место работы. Это характер, образ жизни, это диагноз, если хотите. Она — наша каторга и тяжкий крест, но она же и радость, и высшая награда за всё.

«Скорая помощь» — это наркотик. Сладок её приманчивый яд, и отведавший его вновь и вновь будет к нему тянуться.

Незавидна участь бедолаги, который уволится со «Скорой» в поисках заработка, не будучи в силах прокормить семью на те жалкие гроши, что платят медикам за их нелёгкий труд. Снова и снова обречён он провожать взглядом несущуюся по улицам белую машину с красным крестом на борту, гадая, что за вызов получили бывшие коллеги, и всем сердцем желая оказаться сейчас там, вместе с ними.

Итак, «Скорая помощь».