«Гран-при» для убийцы

— Завтра объявят итоги фестиваля, — задумчиво произнес Дронго, — а послезавтра будет официальное закрытие и награждение победителей.

— Значит, осталось два главных дня, — кивнул отец, надевая шляпу, — а почему закрытие будет только послезавтра?

— Не знаю. Так написано в программе фестиваля. Он закончится вечером восемнадцатого мая показом фильма Клинта Иствуда «Абсолютная власть».

— Интересное название. Этот Иствуд, наверное, уже старик. Я его помню по ковбойским вестернам.

— Да, ему лет семьдесят.

— Интересно будет посмотреть этот фильм, — сказал отец. — Вообще этот кинофестиваль довольно яркий триумф тщеславных устремлений людей удивить мир.

Если, конечно, не считать нескольких фильмов, среди которых был и тот, иранский.

— Удивить мир, — повторил Дронго. Он вдруг замер и посмотрел на часы.

Потом быстро спросил:

— Ты сможешь дойти до отеля?

— Конечно. Он же совсем рядом, — показал рукой отец.

— До свидания. — Сын повернулся и поспешил к остановке такси. Отец долго стоял и смотрел ему вслед.

Канны. 16 мая 1997 года

Он приехал в Канны на такси и сразу поспешил в отель «Нога Хилтон» к генералу Даете. Ему повезло, генерал был на месте, и Дронго потребовал, чтобы его срочно пустили в кабинет. Секретарь доложил генералу, и тот согласился принять эксперта. Дронго буквально вбежал в комнату.

— Мне кажется, генерал, мы несколько ошибаемся с виллой, — сказал он с порога, — боюсь, что там ничего не случится, приехавшие гости будут только отвлекать наше внимание.

— Тогда скажите, за кем нам следить? — неприязненно сказал генерал, в упор глядя на своего гостя. Он вообще не любил штатских и тем более людей с неопределенным статусом, как например у этого международного эксперта.

— Я не знаю. Но я думаю, что на вилле ничего больше не произойдет, — пояснил Дронго, — они следят за мной и за вами и, боюсь, имеют своего человека среди людей, которые вас окружают.

— Я верю своим людям, — гордо поднял голову генерал, — у нас нет предателей.

— Не обязательно, чтобы это были ваши сотрудники. Скорее всего это как раз не ваши. Осведомитель Мула может прятаться среди израильских или российских агентов.

— Это их проблемы, — твердо сказал генерал. — Какие у вас еще есть вопросы?

«Самодовольный индюк», — разозлился Дронго, но, сдержавшись, попросил:

— У меня есть еще одна просьба.

— Какая?

— Мне нужно встретиться с председателем жюри.

— Это имеет отношение к нашим проблемам? — удивился генерал. — Вам не кажется, что вы немного превышаете свои полномочия, злоупотребляя моим доверием? Если вы хотите получить автограф у мисс Аджани, то можете сделать это и без моего посредничества.

— Поймите, генерал, — повысил голос Дронго, — речь идет о более серьезных вещах, чем автограф известной актрисы.

— Не кричите, — одернул его генерал, — вы у меня в гостях. Хорошо.

Думаю, смогу попросить уделить вам пять минут. Надеюсь, речь идет действительно о более важных проблемах, чем просто свидание с красивой женщиной.

Он поднял трубку телефона. Но даже для генерала Даете найти Изабель Аджани оказалось очень трудно. В эти дни у нее была расписана каждая минута.

Удалось согласовать время встречи только после восьми вечера. Генералу понадобилось двадцать минут, чтобы добиться этого. Положив трубку, он сердито взглянул на стоявшего перед ним Дронго.

— Надеюсь, теперь вы довольны?

— Большое спасибо! — Дронго уже хотел уйти, но генерал окликнул его:

— Подождите, разве вы не хотите объяснить мне, что происходит?

— Потом, — улыбнулся Дронго, — это не только мой секрет. Поверьте, генерал, что я не буду злоупотреблять вашим доверием.

И он вышел из комнаты генерала. Тот посмотрел на закрывшуюся дверь и недовольно прошептал:

— Невоспитанный хам.

Дронго с трудом дотерпел до восьми часов вечера, когда в отеле «Карлтон» ему была назначена встреча с председателем жюри. Она была уже в отеле, отвечала на вопросы журналистов, когда он приехал в «Карлтон». До назначенного времени она закончила общение с журналистами и поднялась в сюит.

Когда он вошел в комнату, она ждала его, сидя за столом. Улыбнувшись гостю, пригласила его сесть.

— У вас только пять минут, — сухо сказал секретарь, усаживаясь за соседний столик. Дронго оглянулся на него.

— Нет, — решительно сказал он, — мне нужно поговорить с вами наедине.

Актриса улыбнулась и кивнула секретарю, разрешая выйти. Тот поднялся и, что-то ворча, вышел из номера.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросила актриса.

— Я хотел попросить вас об одной услуге, — быстро сказал Дронго.

— Об услуге? — удивилась актриса. — Мне говорили, что вы представитель генерала Даете. Я думала, речь идет о безопасности фестиваля.

— В данном случае речь идет больше чем о безопасности, — признался Дронго. — У меня мало времени, поэтому буду краток. Завтра вы будете подводить итоги. Я не знаю, кому вы хотите дать «Гран-при» и, наверное, уже решили дать, но я прошу вас, если есть такая возможность, присудить приз иранской картине Аббаса Кияростами.

— Вы сумасшедший, — гневно поднялась актриса, — выйдите отсюда. Мне не положено обсуждать подобные вопросы.