Грань Земли

Вдруг Ранзор замер. Удушье сжало шею, сделав дыхание невозможным, и тело вспыхнуло могильной синевой, пробудились те самые осколки. Они гноились и кровоточили, правый глаз вновь ослеп. Тело тряслось, а внутренности горели. Казалось, Ранзор обугливается и тлеет, один в этой могиле. Тогда он зарычал и стал неистово рыть землю, рвать ветки, прорываться вперёд и только вперёд к заветной цели. Сквозь боль, что обращала нутро в пепел. И он увидел, что тогда случилось на пороге, на волоске от смерти, как подняла его Азалия, как уложила и стала целовать, оберегать своей плотью от костлявой и растекаться в спасительную черноту.

Ранзор выбрался наружу, ощупал и оглядел всего себя и, как оказалось, был в порядке. Он выбрался на свет из середины бутона, свитого в форме кокона или закрытого гнезда из веток и грунта, под которым к земле опускался толстый пятиметровый стебель, состоящий из мешанины более тонких стебельков. Ранзор стал цепляться за ветки и забрался на самую вершину, откуда можно было заметить как все деревья, что растут неподалёку, тянутся ветвями к кокону.

Внизу там, откуда произрастал стебель, лежало чёрное болото. От него во все стороны расходилось множество тёмных побегов, ко всем деревьям и кустам, травинкам, и даже в воздухе эти нитки были всюду, сплетаясь с оранжевыми маревами облачков, и одна особенная нить присосалась к ядру.

Как же здорово стоять здесь на вершине, дышать здоровым воздухом и любоваться всей этой красотой и силой обновлённой Анимы. Впервые здесь царила столь дивная гармония, когда две стихии сплелись, взяв лучшее друг от друга. Многотысячелетняя миссия почти завершена. Осталось совсем немного и можно будет отдохнуть. Грядёт единение и счастье.

Ранзор ещё раз огляделся, чтобы убедиться наверняка. Всё раскоряченное стало ровным и красивым. Цветочные ковры разгладились и посвежели. Можно ли вообразить столь благодатную для жизни почву? Отныне баланс чёрного и оранжевого будет проистекать в Аниме вечно. И это не просто цвета, а ещё тысячи оттенков великого и прекрасного, что есть в нашем мире.

Закрывая глаза, ты мог бы почувствовать такую же красоту внутри себя. Она была и прежде, но становилась столь же яркой и заметной лишь в редчайшие мгновения, когда ты был в пике силы и вдохновения. Теперь же оно солидарно девизу — всегда и навеки.

Ранзор улыбался и радовался своей обнажённой плоти. Чёрные вены больше не выпирали, точно постыдная инфекция, а смешались с человеческой натурой. Кожа дышала свободно, стала гладкой и бархатистой. Натянулись сталью мышцы пресса, рук, груди, ног и ягодиц. Высвободился человеческий потенциал тела и духа. Осталось лишь утопить этот мир в счастье.

Ранзор слез с кокона по его массивным стеблям и осмотрел болото. В нём кто-то вяло шевелился. Ранзор высвободил из-под всей этой массы едва живую Азалию, взял на руки и понёс.

Он прошёл через лес спокойным шагом, глубоко вдыхая этот упоительный подобный ароматам соснового бора воздух. Теперь, когда враги бежали, вся власть в его Ранзора руках, а недоноски и калеки утратили значение. Вся Анима и Бугульма объяты счастьем, а скоро оно покроет и остальной мир.

Пока Ранзор предавался размышлениям, вокруг пробегали полуживые-полумёртвые зайцы, гордой поступью в поисках съестного проходили лоси, сновали ежи, наблюдали лисицы. Над цветами порхали бабочки и колибри.

И все и вся вокруг сменили свой окрас и потемнели. Даже в храме земли с его хрустальными стенами теперь пылали смолисто-рыжие огни.

Ранзор усадил озябшую Азалию у входа, сам же подошёл к хрустальным стенам и поднёс руку. Она стала дрожать, дыхание и сердце замерли, а в горле застрял писк и должен был вот-вот высвободиться, но ничего не вышло, ладонь спокойно прижалась к хрусталю, и писк выпорхнул стоном облегчения. Ранзор и вовсе прижался к стене щекой, чувствуя тёплую пульсацию, сердцебиение планеты. Затем отстранился, вернулся к Азалии, поднял её и усадил в кресло уже внутри притвора. И стал водить руками, окутывая Азалию смолисто-рыжими облачками, такую обезвоженную, израненную и одноглазую.

«Я могу управлять энергией, но тайны её свойств мне не доступны.» — Хмыкнул про себя Ранзор, глядя как обновлённый эфир пропитывает плоть его любимой.

Эффект был подобен тому, как если бы жаждущему заблудшему в пустыне путнику дали испить прохладной колодезной воды.

Азалия вздрогнула и разразилась дрожью и кашлем. Спазмы стали униматься, когда Ранзор нежно обнял Азалию за плечи и был с ней всё то время, пока судороги не прекратились, а после гладил её чёрные, шелковистые волосы. Сама же Азалия разглядывала свои рубцы и пепельные раны едва касаясь их. Ранзор взял её руку, поднёс к губам и поцеловал. Голова Азалии была поникшей, волосы закрывали лицо, а голос хрипел.

— Ядро погубит нас…