Грани миров

Тон застольных бесед задавали, в основном, дамы. Кроме излюбленных тем — дуоденального зондирования, тюбажа, пониженной кислотности и атеросклероза — обсуждали еще Юрия Никулина в новом фильме «Ко мне, Мухтар», индийских йогов и входившее в то время в моду иглоукалывание. Сергей в разговорах не участвовал, а все попытки старичка поговорить о футболе или о рыбалке были им полностью проигнорированы. В конце концов, заскучавший орденоносец нашел единомышленников за соседним столом — там по-домашнему вольготно разместились две веселые семейные пары, с одной из которых был грудной ребенок семи-восьми месяцев.

Пока мужья перекидывались со старичком фразами, обсуждая последнюю игру «Динамо» — «Спартак», жены нянчились с малышом, который оказался на редкость неспокойным гражданином. Плакать он не плакал, но не умолкал ни на минуту — по всей столовой постоянно разносилось его веселое гульканье. Сергей иногда поглядывал в сторону соседнего стола, за которым пухленькая молодая мама, не стесняясь окружающих, делала заливавшемуся смехом сынишке «козу» и играла с ним в «ладушки».

— Ладушки-ладушки! Где были? У бабушки!

Прежде его раздражало бы, что она ведет себя так, словно находится у себя дома, теперь же это казалось не столь важным, он думал:

«Интересно, а ОНА со мной когда-нибудь так играла? Если да, то она меня любила, но как же тогда смогла со мной расстаться? Уехала, потому что испугалась, но почему оставила меня? Как и кто мог бы ей запретить видеть сына? И ни Петя, ни Ада не смогли бы ей помешать, пожелай она меня забрать. Если б она захотела меня увидеть, то тоже могла бы это сделать — за тридцать лет можно найти способ увидеть родного сына. Но хотела ли она? Знает ли обо мне моя сестра — та Людмила, которой она была беременна? Она просила денег, они обе, возможно, нуждаются. Или уже нет — ведь письмо было написано двенадцать лет назад. Людмила эта, наверное, уже замужем».

Рука его невольно тянулась к боковому карману брюк, вновь и вновь нащупывая лежавший там сложенный вдвое конверт. От этих мыслей пропадал аппетит, и кареглазая официантка всякий раз, убирая после обеда посуду со стола, шутливо грозила пальцем:

— Вы опять не доели котлеты, ну как так можно! Нельзя же так!

Она говорила это, кокетливо растягивая слова и улыбаясь, но Сергей упорно не замечал ее улыбки. В конце концов, даже его сосед по комнате, конопатый шахтер из Воркуты лет сорока пяти, попенял ему:

— Слушай, девушка с тебя глаз не сводит, а ты как пень! Смотри, надоест ей — начнет другого обхаживать.

— Бог ей в помощь, — Сергей равнодушно пожал плечами, — можешь сам ей заняться — она на тебя тоже поглядывает.

Он сказал это просто так, в шутку, но шахтер принял его слова всерьез и даже рот раскрыл от изумления:

— Слушай, правда? Точно говоришь? Ладно, тогда что мне нужно делать?

— Вопрос, конечно, бесподобный, — хмыкнул Сергей. — Ты что, никогда на курорте не знакомился с женщиной?

Воркутянин смущенно почесал затылок и застенчиво улыбнулся — Гм, да так оно у меня получается, что… Понимаешь, жена в месткоме работает, и мы с ней всю жизнь по семейной путевке отдыхаем — и в Сочи, и в Прибалтику, и в Болгарию даже ездили. Оттого, что всегда с ней вместе, опыта у меня с бабами, сам понимаешь… Дарить ведь надо что-то, или как? А что дарить-то?

— Откуда же я знаю, дари, что хочешь — духи, коробку конфет, — его уже начал раздражать этот долговязый детина с наивными, как у младенца, глазами.

— Ох, мать родная, да здесь в киоске один одеколон стоит, а конфеты только «Золотой ключик» на развес. Слушай, я у тебя импортные духи видел — продай, а?

— Духи? — удивился Сергей. — Это не духи, это мне брат из Германии туалетную воду привез, она для мужчин.

— Да все одно — для мужчин, для женщин, там ведь не по-нашенски написано. Жена себе в Болгарии тоже похожий пузырек покупала — нормально и пахнет хорошо. Продай, а?

— Бери так, — Сергею не терпелось поскорей отвязаться от назойливого соседа, но тот оказался вдобавок еще и щепетильным.

— У меня деньги есть, я заплачу, сколько скажешь, с какой такой радости ты мне будешь за просто так дарить?

— Считай, что в знак мужской солидарности.

Все же конопатый воркутянин не успокоился, пока взамен туалетной воды не подарил Сергею складной нож: