Грани (СИ)

— Ты надеешься, что там можно будет устроить базу?

— Да. Надеюсь, без стрельбы. Здесь всего три часа хорошего хода, если без приключений.

— Ну а дальше что?

— Куда дальше, Фрези? Неизвестно, что будет завтра, тем более что будет через неделю. А как далеко хочешь ты заглянуть?

Я сложила руки, сцепив пальцы. Харальд удивлённо приподнял брови. Умом я понимала, что в Зоне даже на час загадывать гиблое дело. Но женское сердце болело от этой неустроенности.

— Фрези, если хочешь, станешь хозяйкой поместья. Баронессой, или как там решишь назваться. Устроим своё хозяйство, подгребём земли…

— Ага, я буду сидеть и хозяйствовать, а ты, аки викинг, будешь шастать по Зоне и стаскивать добычу? Не дождёшься. Лучше вместе. А на хозяйство посадим Поповых.

Он фыркнул.

— Так они и согласятся…

Я кивнула:

— Никто не согласится из наших. Они уже попробовали, что это такое — воля. Но рано или поздно нам, чтобы обеспечивать свою жизнь, придётся или торговать, или грабить, или пойти в наёмники, или я уже не знаю что. Рано или поздно необъяснимая везуха с топливом закончится, и нам придётся его где-то добывать. В худшем случае — бросить танки, сняв с них всё что можно и нужно.

— Ты ещё забыла про такую вещь как моторесурс.

— Это что?

— Это часы. Когда наш танк выходит с завода, у него обычно четыреста — четыреста пятьдесят часов работы до капремонта двигателя и ходовой части. То есть до полной переборки. Которую здесь мы не обеспечим, если у нас не будет под боком ремонтной базы. Или базы вообще, хотя бы большого сарая с кузницей и мостовым краном.

Харальд принял от Михалыча ведро с соляркой, стал отмывать руки.

— На счётчике нашего танка шестьдесят четыре часа, где-то его неплохо погоняли, на тех двух меньше, по сорок с копейками.

— Ну не так это и мало.

Он кивнул.

— Не мало. Но помнить об этом надо. Ты думаешь, что мне не хочется спокойной жизни? Только вот какая штука… Здесь, в Зоне, как только мы решим, что всё, хватит, пора перестать шляться и рубить головы, придёт кто-то, кто сочтёт, что у него есть право на наши головы. Блэк упоминал торговца Ганса Кубышку, немца, у него в этих краях логово. Но он приехал сюда сознательно, с людьми и целым самолётом оружия. И он всем нужен, этот Ганс, потому что он — единственный. Кроме него, в Зоне пока торгуют только серебристые, но так, как они торгуют, лучше бы их не было. А мы просто везунчики, что Блэк со своими сталкерами-киллерами, что мы… Так что вот программа-минимум — найти жильё, устроить базу и какое-то время заниматься только разведкой. До холодов постараться найти авиацию, хотя бы вертолёты. И людей. Я вздохнула.

— Я всё понимаю. Здесь у нас есть шанс. Если выйти из игры, его точно не будет. Андрей и Света рассказывали, какие новости привозили оттуда, из-за пределов Зоны.

— Знаю.

Харальд выдавил на ладони чистящую пасту, покатал её, размазывая, потом вытер руки плотной салфеткой.

— Знаю, — повторил он. — Мы или пройдём до конца, или просто исчезнем.

Зона. Дорога к поместью. Сандра.

Несса вчера, после того как отсиделась, весь день поила меня какими-то настоями. Трав в её сумке оставалось немного, но она, смешивая их со здешними, которые чуть ли не вынюхивала вместе с младшими родственницами, заваривала невообразимые смеси. Меня бросало то в жар, то в холод, под конец Несса влила в меня что-то, после чего я взмокла как мышь под дождём. Она отвела меня к речке, заставила раздеться и облила из ведёрка ледяной водой.

— Может, ты скажешь, что сделала со мной? — я прошептала еле слышно.

— Долго рассказывать. Но к утру будешь как новенькая.

С утра, сразу с рассветом, мы двинулись дальше вдоль реки. Я ехала на танке Олега. Горы слева постепенно отодвинулись, река замедлила течение, и к полудню вокруг до самого горизонта вновь раскинулась холмистая равнина. В небе, в отдалении, несколько раз пролетали машины серебристых, Харальд следил за ними в бинокль. Все они направлялись почти поперёк нашего курса, на северо-восток.

Ещё Валера постоянно сверялся с картой, указывая, куда повернуть, по одному ему понятным ориентирам. Никаких секретов из роскошной карты Блэка он не делал, просто почти все значки и закорючки на ней имели понятные только ему значения. Где-то в час дня в стороне показался шлейф, точно такой же, какой тянулся за нашей колонной. Харальд нырнул вниз, наверное, чтобы посмотреть на радар, потом стал проверять пулемёт на башне. Шлейф вскоре превратился в колонну из нескольких машин армейского облика. Кроме колёсных и двух бронемашин на гусеницах, были два вездехода на массивных колёсах, этакие мамонтята. Впереди шёл открытый бронетранспортёр, в нём, держась за металлический козырёк, стояла ярко-рыжая девка. Она посматривала в нашу сторону, потом замахала руками, предлагая остановиться. Харальд, придерживая микрофон гарнитуры, переговорил с нашими и махнул в ответ. Но стволы орудий легли в плоскость прицеливания — на всякий случай, конечно. Я уже была почти согласна в Харальдом в его решениях. Вот почему мне никто не говорит, что было в лагере? И что он там устроил из-за меня?..