Грани судьбы

Таким ошарашенным Мирон видел Йеми только однажды: когда Женя принёс весть о похищении ребят. Значит, сейчас они столкнулись с чем-то совершенно невообразимо редким, если уж умеющий держать себя в руках кагманец настолько удивлён, понял Нижниченко и постарался прийти на помощь товарищу.

— Прошу меня простить, но, честно говоря, я не понимаю, что тут происходит. Может, кто-нибудь не сочтёт за труд объяснить мне происходящее?

Судя по облегчённому выдоху Йеми, помощь пришлась кстати. Судя по тому, что напряжение кагманца не покинуло, положение продолжало оставаться очень серьёзным. Просчитать ситуацию Нижниченко не мог никаким образом. Под плащами Теокла и незнакомки мог оказаться целый арсенал каких-нибудь хитроумных средневековых штучек, о которых земное человечество к концу двадцатого века благополучно и прочно позабыло. А ведь в этом мире есть ещё магия, телепатия и ещё куча всего необычного. Честно говоря, генерал опасался, что в случае нападения выхватить пистолет он просто не успеет. Но ещё большей глупостью было бы начать пальбу прямо сейчас. Нет уж, пока Йеми однозначно не даст понять, что перед ними — враги, нельзя проявлять ни малейшей агрессивности.

— Это очень старая легенда, Мирон. Давным-давно, во времена, наверное, деда моего деда, Мора вела войну с лесными эльфами. Война была страшной и жестокой — на уничтожение. Священники и инквизиторы объявили, что эльфы неугодны богам, и потому на Вейтаре не должно остаться ни одного остроухого.

Среброволосая красавица кивнула, подтверждая правоту рассказчика.

— Лесной народ отчаянно сражался, но, в конце концов, потерпел полное поражение, — продолжал Йеми. — Говорят, что они были уничтожен под корень, и сейчас на всей территории Моры не встретишь ни единого эльфа. Как видишь, легенды несколько преувеличивают реальность.

— Судя по тому, как ты удивлён появлением госпожи Льют — не слишком сильно преувеличивают, — попытался подыграть Нижниченко.

— Не слишком, — согласился кагманец.

— Почти не преувеличивают, — подтвердила эльфийка. — На землях, находящихся под властью Императора, проще встретить демона, чем эльфа. Но, продолжай, назвавшийся Лечком. Честно говоря, я давно уже не слышала легенд об эльфах от незнакомого человека.

— Сказок и легенд об эльфах среди людей ходит великое множество, но не все они приятны для слуха. Люди говорят, что были среди эльфов те, кто купили свою жизнь ценой жизней многих своих собратьев. Император Октавий позволил предателям жить, объявив их своими приёмными детьми.

— Не Октавий, — поправила женщина. — Это был его сын, Констанций.

— Тебе виднее госпожа. Я лишь повторяю то, что говорят среди людей, — покорно согласился Йеми. — Император сохранил им жизни, и инквизиторы не осмелились перечить ему. Но взамен эти эльфы стали вечными слугами Инквизиции. Они обязаны были странствовать по всей Империи и везде сражаться с нечками, как укажут им инквизиторы. Естественно, это не способствуют долгой жизни. К тому же для любого не человека нет более ненавистного врага, чем эти предатели. Я слышал, что последний из Истребителей уже давно отправлен в чертоги Аэлиса.

— Люди заблуждаются, почтенный Лечек, — ровным голосом заметила Льют. — Кое-кто из приемных детей Императора ещё не покинул этого света. Но я не удивляюсь тому, что ты ничего о них не слышал: Мора велика, а Истребителей и вправду совсем мало. К тому же, они предпочитают держаться подальше от Угольного леса и, видят боги, у них есть на это серьёзные причины.

— Я слышал, Угольный лес когда-то был эльфийским лесом.

— Ты хорошо знаешь древнюю историю, почтенный Лечек. Для человека — очень хорошо. Люди очень быстро забывают о прошлом.

— Люди бывают разные. Как разными бывают и эльфы.

— Тоже верно, — согласно кивнула женщина. — Итак, ты хотел задать вопросы друзьям Теокла. Я слушаю тебя.

Йеми бросил взгляд на спокойно сидящего хозяина комнаты, потом на Мирона, тяжело вздохнул и произнёс:

— Какого оборотня вы ищите? И почему?

— На второй вопрос ответить очень просто: задание найти оборотня я получила от Верховного Инквизитора Толы отца Сучапарека.

"Наградили родители имечком", — подумалось Мирону. Хотя, чтобы оценить мрачный юмор в полной мере, инквизитору надо было переселиться на Землю, желательно — в Крым. На местном же языке его имя звучало вполне нейтрально, во всяком случае, на морритском, который был доступен Нижниченко.

А вообще, в прежней жизни Мирон Павлинович встречал шутки и похлещи. Взять хотя бы строительство того моста, о котором он как-то рассказывал Балису. Кроме всяких шуток, работал там прораб по фамилии Пидоренко. И ничего, дельный был специалист.

Правда, сейчас было не время для веселых воспоминаний.

— Что же касается второго вопроса, то на него ответить намного сложнее, — продолжала Льют. — Говоря откровенно, об этом оборотне неизвестно ничего, кроме того, что он здесь, в городе.

— Откуда это так точно известно?

— Отцы-инквизиторы не склонны делиться секретами… Даже с Приёмной Дочерью самого Императора.

— Получается, ты ищешь то, не знаю что? — вмешался Мирон.

— Можно и так сказать.