Грани Власти

— Первый рожденный за многие столетия… — кивая, добавил матаго.

— Это не из тех ли аурингов, которые были способны изгонять демонов куда подальше? — склонил голову набок я.

Откровенно говоря, эта новость заставила меня здорово напрячься.

— А еще способный преображать магические артефакты и зелья, а также древние ведьмачьи заклинания, — добавила ниссе, явно намекая на дух теневого змея, которого я поставил сторожить замок.

— А еще наделять силой превородных, которые служат ему, — в тон ей произнес Керван, и его глаза загорелись.

— Вот, значит, как, — задумчиво произнес я и замолчал.

Мозг Плута по привычке в ускоренном режиме анализировал полученную информацию. Вырабатывая на основе новых данных варианты стратегий адаптаций под сложившуюся ситуацию.

Наконец, я поднялся во весь рост. Взглянул на матаго и уверенно произнес:

— Передай своим старейшинам, что я встречусь с ними.

— Благодарю, — кивнул Керван, и, когда я уже было хотел покинуть подвал, добавил: — На днях на мою землю заявилась подозрительная лютен. Очень старая и сильная. Что-то все разнюхивала. Звала меня на разговор, но я не вышел к ней.

Я обернулся и с холодным спокойствием произнес:

— Ты правильно сделал, Керван. Эта лютен — мой враг.

— Я запомню твои слова, характерник, — кивнул матаго и, обернувшись облезлой дворнягой, потрусил вглубь подвала. Туда, где виднелся другой выход.

Когда мы с ниссе забрались в карету и она тронулась с места, я произнес:

— Ауринг, значит?

Итта лишь молча пожала плечами и обернулась в рыжего енота, давая понять, что не расположена сейчас к беседам.

— Ничего, — многообещающе сказал я. — Дома поговорим.

Эрувиль. Новая столица. Особняк де Грамонов

— Анри, брат мой, ты совершаешь огромную ошибку, — настойчиво произнесла герцогиня дю Белле. — Ты не должен отдавать мальчика в чужой род. Он может нам еще пригодиться.

— Я смотрю, ты к нему успела привязаться, сестра, — усмехнулся Генрих де Грамон. — Поверь, все, что я делаю, все это во благо семьи и рода. И что тебя так беспокоит? Ублюдок нашего братца станет целым бароном. При деньгах, землях и молодой красивой жене. Я ему делаю одолжение! Фердинанд, гори он в бездне, вряд ли бы так возился с моими сыновьями.

«Ты с его сыновьями не церемонился!» — чуть было не выкрикнула Жанна, но усилием воли сдержала себя.

— Кроме того, бастард выполнит свой долг и снимет проблему, оставленную нам в наследство братцем, — самодовольно добавил Генрих.

Жанна невольно вспомнила слова Макса. Она вдруг неожиданно поняла, что племянник был прав. Генрих умен и искушен в придворных интригах, но он не способен на решительные действия. Там, где нужно действовать, ее брат подобно раку-богомолу будет сидеть в своей норе и ждать добычу. А ведь эта добыча может никогда и не появиться.

К герцогине пришло отчетливое осознание того факта, что Генрих, равно как и его сыновья, никогда не усилят этот род.

— Бастард блестяще зарекомендовал себя на фронтире и на севере, — Жанна старалась говорить бесстрастным голосом. — Роду нужны такие воины. Он значительно усилил бы позиции семьи.

— А почему это тебя так волнует, сестра? — абсолютно спокойно спросил Генрих. — С чего ты решила, что имеешь право голоса?

— А разве нет? — брови герцогини слегка вздрогнули.

— Нет, конечно, — излишне жестко ответил Генрих. — С тех пор как ты вышла замуж, ты стала частью другого рода. Да, твой супруг умер, пусть Пресветлая позаботится о его посмертии, но его младший брат управляет родом, и если он дал тебе относительную свободу, это не значит, что ты имеешь право влиять на мои решения.

— Значит, вот как ты заговорил, братец? — зло прищурилась герцогиня. — Напомни-ка, кто именно прибежал ко мне, когда узнал об участии Фердинанда в заговоре? Хм…

Герцогиня картинно прижала кончик указательного пальца правой руки к губам, делая вид, что задумалась, и тут же резко произнесла, указывая этим пальцем на Генриха:

— Это был ты, Анри! Что ты мне тогда начал говорить? В чем убеждал? Жанна, ты же всегда была частью рода де Грамон! Ты обязана поддержать меня и помочь мне спасти наше имя от позора! Я ничего не перепутала, братец?

— Это все равно ничего не меняет, — взмахнул рукой Генрих. Жанна поняла, что брат пожалел о сказанном. И прежде всего потому, что показал свои эмоции. — Бастард станет мужем виконтессы де Марбо, и это мое окончательное решение. В ближайшие дни я объявлю об их помолвке!

«А может ты его боишься? — герцогиня сосредоточенно посмотрела в глаза брату. — Неужели ты видишь в нем угрозу тебе и твоим сыновьям? О боги! Да если бы Макс хотел избавиться от твоих сыновей, он бы уже давно свернул им шеи, как цыплятам, еще там, на севере! Да и ты бы прожил недолго!»

А вслух ответила:

— Что ж… Ты — глава рода, тебе решать. Но я по-прежнему считаю, что ты допускаешь ошибку. Бастард еще может нам пригодиться.

— Уже все готово и договорено, — холодно произнес Генрих. — Ничего уже нельзя изменить, да я и не хочу. Когда бастард женится, он уже станет проблемой Эмиля де Марбо, а не нашей.