Граница

Увы, не стало. Легкий ветерок, вызванный стражем, не столько овевал мою разгоряченную голову, сколько заставлял тяжелую шерстяную юбку хлестать меня по ногам на каждом шагу. А отсутствие палящих солнечных лучей над головой уже не радовало - я успела порядком нагреться на дороге и в городе.

– Слушай, - осенило меня. - У тебя нож есть?

– Нет, Госпожа, - спокойно ответил страж, внимательно вглядываясь в мое лицо. - Зачем тебе?

Мое лицо огорченно вытянулось.

– Плохо. У меня тоже нет. Этнографы не носят оружия, а миссионеры - тем более. Даже столового ножа нельзя с собой взять, - пожаловалась я. - А ножницы я оставила в чемодане.

– Зачем тебе? - повторил вопрос страж.

– Отпороть рукава и часть подола, естественно. Нам еще целый день идти, а у меня больше сил нет терпеть эту пытку!

Я помолчала и добавила:

– Жаль, у тебя тоже нет ножа. Ну, чего стоишь? Идем дальше.

– А это подойдет? - поинтересовался страж, осторожно показывая мне свою руку, на которой вместо человеческих ногтей внезапно выросли медвежьи когти.

– Н-не знаю…

– У тебя все равно нет другого выхода, - мягко напомнил страж, поднося свои когти к моему плечу.

Как оказалось, когти очень даже подошли. Страж осторожно отпорол рукава, не поцарапав меня, и не порвав ткань; он аккуратно перерезал только нитки. Потом присел на колени и отпорол нижнюю часть юбки. Благо, подол состоял из двух частей: относительно узкая верхняя, до колен, и широкая нижняя, от колен до лодыжек.

Еще я попросила его отпороть воротник вместе с неглубокой планкой, в результате чего у нас получилось короткое черное платье без рукавов, с большим вырезом на спине и глубоким декольте. Ну, может, где-то нитки торчат, но в целом неплохо.

Страж не поленился и, вернув руке человеческую форму, тщательно повыдергивал торчащие нитки. В итоге платье приобрело вполне приличный вид. А что края необработанны и махрятся, так это новейшая столичная мода, между прочим!

– А тебе идет, - заметил страж, обойдя вокруг с видом ценителя.

– Спасибо.

– Не за что, - улыбнулся страж. - Ты действительно очень красива.

– Нет, спасибо за помощь, - уточнила я. - Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Вот как, Госпожа? Тогда пожалуйста.

Я поспешила перевести разговор на другую тему.

– Скажи, кто шьет для тебя твою одежду? Мать?

– Да, Госпожа.

– А ты ей часто помогаешь?

– Да, - удивился страж. - А как ты догадалась?

– Заметила, - пожала я плечами. - Слишком ты сноровисто нитки порешь.

– Мои когти острее любого ножа, - пояснил страж. - Так быстрее выходит.

– Да уж. - При воспоминании о его когтях-кинжалах в непосредственной близости от моего горла мне делалось дурно. Нет, я стражу доверяла, но… а если бы я дернулась? Или он вздрогнул?

– Так, Госпожа, а это у тебя что? - спросил страж, резко хватая меня за руку и поворачивая к себе.

Я успела забыть: черное глухое платье надежно прятало разнообразные синяки, которые в большом количестве украшали мою кожу. Один из них, замеченный стражем, располагался чуть повыше локтя, был сочного лилового цвета и все еще болел.

– Ну, синяк, - ответила я, безуспешно пытаясь вырвать руку.

– Как тебя так угораздило?

– Упала, - отвела я глаза. - Нечаянно.

– В комнате, увешанной четырьмя слоями ковров? И столько же на полу?

– Ну… да.

– Как же ты так, Госпожа?

Я поморщилась.

– Так получилось.

– Ты что-то скрываешь от меня, Госпожа. Скажи сейчас?

– Скажу, - согласилась я. - Скажу. В обмен на твое настоящее имя.

Обидевшись, страж отбросил мою руку.

– Обойдешься!

– Ну, как знаешь, - не стала я спорить, - идем дальше?

– Идем. - Страж вскинул на плечо сумку и пошел вперед, не оборачиваясь.

– Кстати, Госпожа, - заговорил страж, когда мы в молчании прошагали, по моим прикидкам, не меньше часа, - может, объяснишь мне, зачем ты приехала в эту часть королевства? И почему твой приятель называл себя миссионером?

– Ну…

– Госпожа! - Мягкий, но настойчивый голос стража требовал ответить.

И расписаться в том, какая я дура и гадина.

– Видишь ли, недавно я получила новое назначение…

Страж молча слушал мой рассказ о назначении, о миссионерских курсах, о предостережении начальника, о предложении Куарта, о том, как я согласилась, и фактически приняла взятку, только я не догадывалась, что это так делается. О долгих неделях постыдного обмана, о тоске и скуке, о мучительном стыде, который грыз меня все эти дни и который грызет сейчас. Он ни в чем меня не упрекнул, даже когда я призналась - мое назначение имело целью защитить "эту часть королевства" от Куарта и ему подобных. И Куарт, похоже, один из активных заговорщиков. Тех, которые Ленивые Этнографы.

– Я понял, Госпожа, - произнес страж, когда я замолкла и опустила взгляд. - Пойдем, исправим твою ошибку.

И от его спокойных слов и уверенного тона мне стало еще хуже. Ведь страж мог меня упрекнуть, но не стал. Хотя во всем виновата одна я.

Если в прошлый раз дорога заняла всю короткую весеннюю ночь (может, поменьше, мы ведь не сразу на закате выступили), то сегодня мы не прошагали и полдня. Днем идти получается и легче, и быстрее, чем ночью.