Граница на замке

— Да как это к чему? — развел руками назойливый гость. — Ведь вы же наша защита и оборона. Времена-то какие неспокойные! Вчера — война, сегодня — мир, а что будет завтра? Ведь мы же на вас уповаем… Ну и мы, в случае какой-то, да, впрочем, любой необходимости, поможем, чем сможем. Короче говоря, я от всего сердца, — коммерсант приложил ладонь к тучному телу, — предлагаю отметить новоселье.

— Отметить? — делано удивился майор.

— Ну, конечно! Заодно посмотрите, что такое наше традиционное кавказское гостеприимство! Я думаю, вы еще не успели как следует ознакомиться с нашей прекрасной страной. Хотя, конечно, — гость сокрушенно вздохнул, — война у нас многое подкосила. Но ничего — все восстанавливается, и если никаких катаклизмов больше не случится, то через несколько лет будем процветать.

Батяня перевел взгляд с толстой физиономии посетителя, на которой играли улыбки самых разных оттенков, на руки, которые тоже не оставались без движения. Во время разговора они выписывали сложные фигуры, помогая хозяину произносить зажигательные речи, годящиеся прямо в тосты. На толстых пальцах посетителя сияли и вспыхивали золотом и драгоценными камнями великолепные перстни, видимо, заработанные тяжелым, непосильным трудом. Костюм коммерсанта тоже явно не был куплен на толкучке. В общем, субъект производил впечатление процветающего дельца.

Слушая его, Лавров устало потирал виски, параллельно планируя дальнейшие действия на территории и в казарме. Гость же разливался соловьем, намекая на то, что на банкете будет все, что только душа пожелает.

— Я вам так просто и скажу: ничего другого, как принять мое скромное предложение, не остается, — говорил и говорил Даратол, напоминая заклинателя, зомбирующего свой объект.

Лавров решил, что пора останавливать словесный поток гостя, от которого он уже начал уставать.

— Спасибо за предложение, но принять его я не могу, — коротко отрезал майор.

— Почему? — удивлению коммерсанта не было границ.

— Что значит «почему»? Вверенная мне часть готовится к выполнению поставленной задачи, и я, как командир, должен контролировать все, — Батяня произносил деревянным голосом казенные фразы.

— Да ты что, командир! — изумился гость. — Я просто могу обидеться!

«Твои проблемы, дядя, — подумал Батяня. — Мне от твоих обид, знаешь, ни тепло, ни холодно».

— О чем ты говоришь? Какая задача? — сыпался на Лаврова град вопросов. — Никуда твоя задача не денется! Это же знакомство, акт доброй воли, так сказать. Никто же тебя не собирается на месяц отрывать. Хлеб переломить — святое дело, — картинно развел руки посетитель, да так широко, словно хотел обнять землю. — Ведь вы же нас защищаете, а мы хотим отблагодарить наших союзников. Если бы не вы, нас бы кавердинцы уже давно с дерьмом сожрали. Ты не смотри, что я артвинец! — вдруг повысил голос Даратол.

Он достал книжечку и картинно потряс ею в воздухе.

— Вот, видишь, у меня паспорт русский! Так что прими, командир, наше предложение и не отказывайся. Ведь не я один прошу — люди просят.

Батяня устало глядел на коммерсанта, думая о том, что успокоить этого субъекта способен, наверное, только конец света. Активности и натиска его хватило бы на пятерых, не меньше. У комбата была еще куча дел, которые надо было решать, а тут эта назойливая муха прожужжала все мозги. Майор уже было собирался окончательно завершить разговор, как вдруг в открывшейся двери показался Авдеев.

После традиционных приветствий полковник присел рядом с Батяней.

— Ну, так как тут у вас дела, майор?

Батяня всмотрелся в лицо полковника. Как ни странно, но сегодня он выглядел на удивление нормально. Привычного выражения самодовольной презрительности к тем, кто стоит ниже его на ступеньках карьерной лестницы, на лице его непосредственного начальника не наблюдалось.

— Нормально, под контролем.

— Это хорошо, что под контролем, — примирительно сказал полковник.

Батяня ожидал, что сейчас тот начнет очередное «выступление», но ничего такого не происходило.

— Какие проблемы, пожелания?

— Ну, этого добра хватает. Я вот тут даже список составил, — майор протянул полковнику бумагу. — Потребностей много.

— Почитаем. Чем могу — помогу, — полковник спрятал список в карман. — Слушай, майор, давай без обиняков, давай играть в открытую.

— Так я всегда «за», товарищ полковник, — Батяня прищурил глаза, — за то, чтобы играть в открытую.

Офицеры, а следом за ними и коммерсант вышли из помещения.

— И вообще, майор, — полковник взял Батяню за рукав, отводя его в сторону, — ты на меня зла не держи. Я вот тут много думал об этом деле — нехорошо как-то получилось, грязно все это. Да, да, ты во многом был прав. А я — просто пьян был тогда.

Батяня изумленно взглянул на собеседника. Вот это дела! Авдеев, оказывается, может разговаривать по-другому.

— Не хочу, чтобы все слышали, — вновь заговорил полковник, указывая на окна КПП. — Дело деликатное. В общем, так, майор: что было, то было, а я зла не держу. Нам вместе служить, поэтому предлагаю забыть все обиды. Понимаю, что друзьями нам не стать, но не в этом дело: я предлагаю мир. Ну, что скажешь?