Границы существующего-1

— Петь, вот ты подумай. Мы видимся первый раз с тобой, причин доверять тебе, у меня нет. Но я хочу доверять тебе и очень прошу, чтобы ты никому не говорил, что я делаю здесь с аппаратом выдачи таблеток, — он сделал паузу. (Он часто их делал, говоря очень убедительно). — Я тут с ребятами говорил уже. Со многими. И с начальством. Одни — обычные рабочие, другие, как ты, новенькие, с Гришей знаком, он мне тут всё показывал. С парой мужиков с разных отделов. Ты знаешь, что я понял? Что нам тут нехило недоговаривают, сам посуди — ты приезжаешь в место, которое находится под землёй и о котором никто ничего не знает. Ты работаешь на аппаратуре, о которой никто ничего не знает. Руководители не говорят, как именно здесь чего устроено, ссылаясь на «аргументацию позже», а это уже нехилая предпосылка, проверить это хилое заведеньице органами РФ! — снова пауза. Я никакого «хилого заведеньица» здесь не увидел, честно говоря, но не стал вставлять ничего своего в пламенную речь Владислава.

— Каждый новый человек, который приезжает сюда, при встрече с руководителем, узнаёт о своей уникальности! — воскликнул он, я удивился. — Признай, ты тоже? — я кивнул, меня это задело.

— Про выбор «Силиката», я думаю, ты слышал, — продолжил Влад. — О том, что тебя давно искали и как ты можешь влиять на технологии… А теперь к тому, что я тут делал… Таблетку выдают ровно на один день, ровно на ту глубину, где работаешь именно ты. То есть за тобой следят. Следят, что ты делаешь, как движешься, куда собираешься, я думаю, слышат, что ты говоришь. Почему нельзя выдать таблетку на месяц или два? Из чего она состоит? Что именно делают внизу? Ты, кстати, работаешь ниже меня, но ещё ниже тоже есть отделы! Какие эксперименты здесь проводят? И не вредны ли они для людей? — он сделал паузу, затем улыбнулся. Его улыбка было не столько доброй, сколько заискивающей. — Давай так, Петь, ты думаешь о нашем с тобой разговоре и если захочешь, мы встретимся с тобой здесь же. В то же время. Я всегда остаюсь позже всех. Договорились?

— Пойдёт, — произношу я. Встаю из-за стола, получаю таблетку и отправляюсь на работу. По правде сказать, мне не очень хотелось ещё раз встречаться с ним, всё же ломать оборудование, которое тебе не принадлежит — не дело.

***

Когда я пришёл на рабочее место, Гвидон уже ждал меня. Он был сердит, хотя, на мой взгляд, так бы выглядела маленькая обиженная девочка. Он смотрел на меня, притопывая ножкой.

— Вы знаете, сколько сейчас времени? — воскликнул он, когда я подошёл к нему.

— Нет, у меня нет часов, — произнёс я. Гвидон покосился мне на руку, где болтались часы «Силиката». Забавно, но время они, правда, не показывали. Досадное упущение…

— Нажмите боковую кнопку, Пётр. В этих часах есть всё.

Я нажал. И увидел время.

— Вы опоздали, — подытожил Гвидон, — хотя могли бы уже многому научиться. Более того, я обнаружил следы вмешательства Вас в природную среду. Три дня я изучал, почему у меня сокращается вид мушек, а оказалось, что развелось слишком много стрекоз. В водоёмах очень много их личинок. Они жрут всё подряд. А в чём дело?! В том, что вы порвали паутину, я рассмотрел её поближе, увидев следы ваших пальцев, поняв, что ни одно животное не могло сделать этого! Ведь я вам говорил! А я мог бы заняться совсем другим! Я должен скрещивать в лаборатории!

«Лаборатории? Хм, не слышал о таком», — подумал я.

Гвидон бросил мне сачок, таким ловят рыб в аквариуме. Я поймал.

— Вы за это ответственны! Словите мне личинки! Я пойду по своим делам. Возьмите банку, сажайте туда! Я приду вечером и проверю. А потом вы будете мне делать контрольную!

— А именно, спустимся туда, где у меня стоят отдельные экземпляры, и вы будете их описывать! — он удалился, даже не сообщив мне какой из водоёмов мне следует исследовать.

Не дав мне ни сапогов, ничего. У меня в руках сачок, которым ловят рыбок, и банка. Я похож на любителя аквариумов, но никак не на «охотника на стрекоз».

Я побрёл по лесу, разыскивая болотце или что-то похожее на него. Я пожалел, что надел сегодня кроссовки, недавно прошёл дождь и земля отсырела. Я не знаю, как они это делают, как может идти дождь под землёй, как складывается чувство, что Солнце светит, сколько всего гектар занимает площадь леса. Насколько я помню, всего 6042 вида стрекоз.

Я буду ловить коромысло-камышовых. Эти личинки, наверное, длиной сантиметра два, размер зависит от количества линек.

Я так подумал, что вряд ли я бы спровоцировал такое активное увеличение их количества. Я дошёл до мелкой речки, которая немного «цвела». Немного подумав, я разделся, покидал вещи на берег и зашёл в воду с сачком и балкой в руках. Я смотрел вниз, как мои стопы поднимают тину и песок со дна. Я подошёл к тому месту, где было много водорослей, потому что личинки, как и стрекозы, существа хищные.