Границы существующего-1

Как и коты, они любят спрятаться, чтобы из укрытия «выстрелить» в жертву, у личинок стрекозы челюсть стреляет даже быстрее, чем тело. Видимо, я, действительно, был первым человеком, который ступил в эту воду, потому что как только я отрывал ноги от илистого дна, мальки тут же стремились искусать мне пятки.

Это было очень смешно, я даже заулыбался. Я притаился, ну, как притаился, встал около растений, слегка пригнувшись, я заранее набрал в банку воды, чтобы сразу кидать туда экземпляры. Честно говоря, я немного боялся наловить не того, что нужно, ибо фауна здесь очень изобиловала.

Наклонившись надо водой, я ждал, когда рыбы привыкнут ко мне и перестанут воспринимать мои ноги, как что-то вкусное, как вдруг увидел на растении личинку. Я так обрадовался, что с размаху опустил в воду сачок, но потерял равновесие и, вместе с сачком и банкой, плюхнулся в воду, песок сразу забился мне в открытый удивлённый рот, туда чуть не попал также, вероятней всего, удивлённый малёк, я думаю, моё падение вызвало глобальный катаклизм в ручейке-болотце. Моя банка совершила реактивный полёт, такой полёт, наверное, совершают сбитые истребители, и с громким хлопком, который я услышал уже под водой, ударилась об воду.

Я быстро встал, сморкаясь и отплёвывая песок и воду, поднял сачок, отжал бороду и, поскольку терять мне было нечего, вброд пошёл за банкой.

Там, где она приземлилась, точнее, приводнилась и медленно наполнялась водой, ручей походил мне до середины бедра. Я поднял уже утопающую банку, чувствуя себя идиотом-спасателем и, делая шаг назад, ногой нащупал что-то гладкое и шайбообразное.

Я нагнулся, поднял, очистил от ила и, на моё удивление, это была таблетка. Я ощупал свой капюшон, подумав, было, что это моя вывалилась, однако моя была на месте. Сказать по правде, костюм, похоже, жрёт их, вечером, у себя в комнате, таблеток уже нет. Я засунул таблетку в карман на липучке, гадая, как она смогла очутиться в водоёме, и побрёл ловить личинок.

Прошло, наверное, минут 40, а затем я наловчился и поймал около двенадцати личинок стрекоз. Я мог наловить и больше, но посчитал, что Гвидону будет достаточно. К тому моменту, я уже почти высох.

Я спустился в лабораторию и, пройдя несколько рядов с аквариумами и террариумами, наконец, увидел Николая Васильевича. Он стоял спиной ко мне, закрывая от меня стол и то, что на нём сидело. Я поздоровался, Гвидон вздрогнул, развернулся, чтоб загораживать стол так, что его руки оставались за спиной. Он улыбнулся мне, но глаза у него бегали.

— Чего ты пришёл? — спросил он у меня. Я чуть приподнял руку, показывая банку и носящихся в ней личинок стрекоз, указывая на неё взглядом.

— Аа, — вздохнул Гвидон, а в это время я бесцеремонно поставил банку на стол позади него. Оказалось, что тот прятал птенца. Он держал его в рукавицах.

— О, какой, — удивлённо воскликнул я, рассматривая его. — Маленький.

Гвидон чуть замешкался, а потом произнёс:

— Ладно, не буду скрывать, раз Вы уже увидели, — он вернул общение на Вы, первая фраза от него звучала на подобии: «Ты чё припёрся?». Он ослабил хватку, и птенец выполз и пошёл по столу.

— Вы только, если что, ловите его, — с улыбкой гордой мамаши сказал Гвидон. Я стал рассматривать птенца и увидел, что, если и на крыльях были перья, его корпус был похож на пингвиний, с маленькой шерстью, как у мокрой выдры. Его «оперение» переливалось, будто бы в лужу налили бензина, однако не так ярко. На лапках, которые было довольно длинными, были коготки, как у орла, но между фалангами явно виднелись перепонки.

— Так, а чего Вы мне принесли? — задумчиво спросил Гвидон, а затем заглянул в банку, не выпуская птенца из виду. — А. Вспомнил.

Птенец, тем временем, побегав по столу, тоже подошёл к той же банке.

— Смышлёный, — произнёс я.

— Не то слово, — гордо воскликнул Гвидон, вылавливая стрекозу сачком. — Я назвал его Глеб.

Гвидон покрутил в руке личинку. Птенец очень заинтересовался, расфуфырив перья. Он открыл жёлтый клюв, и я увидел множество зубок, я представил, что, когда он станет взрослой птицей, ему позавидует и выше упомянутый пингвин. Зубов явно было много. Гвидон засунул личинку ему в рот, и Глеб с хрустом проглотил её. Также Гвидон поступил с ещё девятью экземплярами, а потом я тоже скормил одного, будто удостоившись чести. Гвидон не стал у меня что-либо спрашивать и отпустил меня отдыхать. А я гадал, что это за птица такая. Глеб.

В тот же день я удостоился ещё одного визита.

Я лежал на кровати в трусах, ел чипсы и читал книжку по биологии, как вдруг мои часы завибрировали и известили о посетителе. Через двадцать секунд ко мне зашёл Григорий, а всё, что я успел сделать — это спрятать чипсы под подушку.

— Здравствуйте, — произнёс Григорий, подавая руку для рукопожатия. Я встал, пожал и сел поближе к изголовью. Григорий сел на край кровати.