Гражданин преисподней

— Нет, к тому времени мы уже разбрелись… Вот он со мной был, это точно! — Змей кивнул на другого метростроевца, незамедлительно закивавшего в ответ. — И больше никого. Вновь мы встретились только в туннеле, уже на обратном пути.

— А вы, друзья мои, чем все это время занимались? — Теперь Кузьма перенес свое внимание на светляков.

— Тоже залы осматривали, — не очень охотно ответил светляк-целебник, а его молчаливый приятель в знак согласия опять мотнул головой. — Красота там везде неописуемая, только не от Бога она. Хотя вот эту вещь я ради святого дела с собой прихватил. В ризнице пригодится. — Он погладил шикарную никелированную цепь, обвивавшую его могучую шею.

— Про лестницу вы ничего дополнить не можете? Вы же одним из первых на нее поднялись.

— Поднялся… — кивнул светляк. — Но впредь такого счастья и врагу не пожелаю… Каждому свое. Кому-то, возможно, и летать там захотелось, а я, грешным делом, чуть в портки не наложил. Не по мне подобные забавы…

— Колян Самурай на лестнице рядом с вами был? — уточнил Кузьма.

— Был, не отрицаю.

— А потом, когда все вниз спустились, вы его видели?

— Видел пару раз. Однажды даже в дверях столкнулись. Мы входили, а он выходил. Да еще что-то волок на плече.

— Что именно?

— Не знаю. Длинное, — светляк раздвинул руки на двойную ширину груди, — и в тряпку завернутое.

— К лестнице вы, значит, больше не возвращались?

— Я в ту сторону ту спокойно смотреть не мог. — Светляк от отвращения даже сплюнул. — Наваждение бесовское…

— А когда же вы поняли, что одного человека не хватает?

— Потом уже… Когда костер увидели… Он первым хватился. — Светляк покосился на Змея.

— Что-то поздновато! Вас ведь всего пятеро было. А стало четверо. — Кузьма для наглядности растопырил пятерню, а потом прижал большой палец к ладони. — Такую потерю трудно не заметить.

— Я факел нес и по сторонам не зыркал, — недружелюбно ответил светляк. — Да и с головой у меня что-то не все в порядке после той лестницы… Кружится все. Как будто бы сразу после великого поста ковш браги хлобыстнул.

— У вас, надеюсь, с головой все в порядке? — Кузьма снова обратился к Змею.

— Не жалуюсь, — буркнул тот.

— Но пропажу человека вы тем не менее просмотрели.

— Кто же думал, что он отстанет! Не ребенок ведь… Тишь да гладь кругом. У меня и в мыслях не было, что в столь спокойном месте можно потеряться. Сбежал он, наверное!

— Или заснул где-нибудь, — поддержал Змея другой метростроевец. — Там диваны такие, что сами к себе манят.

— Никого они к себе не манят! — желчно возразил светляк-целебник. — Из них пружины ржавые торчат.

— А тебя, поповская морда, никто не спрашивает! — немедленно ответил метростроевец.

Чего сейчас не хватало, так это только ссоры! Ну и народ — одну беду не успели расхлебать, а они уже новую вот-вот накличут. Кузьма в сердцах даже голос повысил, что на трезвую голову допускал чрезвычайно редко.

— Ну-ка помолчите! — рявкнул он. — Дрязги разводите, как бабы… Лучше меня послушайте. В Шеоле разыскивать пропавших не принято. Себе дороже будет. Но тут случай особый… Венедим, ты оставайся здесь, жги костер и присматривай за вещами. Все прочие возвращаются к лестнице. И попрошу побольше света! Зажгите все свои фонари и факелы…

Лестница была такая, что по ней и ходить-то было совестно — не ровен час, поцарапаешь. Камень драгоценный, а не лестница. Да, кто-то умел раньше красиво строить, а кто-то умел красиво жить.

Мраморная балюстрада начиналась двумя огромными декоративными чашами, в которых, кроме праха, уже ничего не осталось. Но даже этот древний прах имел волшебный, ни с чем не сравнимый аромат.

С того места, где стоял Кузьма, лестница была видна не целиком, а только до сороковой ступеньки. Если память не изменяла ему, примерно столько же оставалось до выхода на поверхность, то есть до Грани.

— Обыскать все закоулки, сколько их здесь ни есть, — приказал Кузьма. — Для этого разбиться на пары. Один светляк, один метростроевец.

Такая команда, конечно, не могла понравиться ни тем, ни другим, однако возражать никто не посмел. Слишком уж неоспорим стал за последние дни авторитет проводника, да и вид Юрка, успевшего в кровь искусать губы, не настраивал на препирательства.

Осмотр смежных помещений много времени не занял и ничего не дал, если не считать еще одной сверкающей цепи, пополнившей добычу светляка-целебника.

— Теперь я схожу наверх, — сказал Кузьма, когда отряд вновь собрался возле него.

— И я с тобой! — сразу же заявил Юрок.

— Нет, я один. Ты оставайся здесь и глаз не спускай с этих четверых. Если что, действуй решительно. — Кузьма похлопал себя по тому месту, где у Юрка был спрятан пистолет. — Но голову не теряй.

Держа в правой руке посох, а в левой — факел, он стал неторопливо подниматься по лестнице. Люди, побывавшие здесь прежде, должны были оставить после себя немало следов, но разглядеть их мешал всякий сор, принесенный сверху ливневыми водами.