Гражданин тьмы

У Сидоркина в груди потеплело. Ах, если бы еще командир Санин был в пределах досягаемости…

— Сам не знаю. Только догадки… Документы, Сережа. Это сейчас самое главное.

Разговаривать в буфете было безопасно, оба это знали, но перед тем как задать следующий вопрос, Петрозванов наклонился ближе к другу:

— Сам тоже хочешь слинять?

— Береги себя, Сережа, — посоветовал Сидоркин. — Ты на грани белой горячки.

Чтобы позвонить на конспиративную квартиру, вышел на улицу к автомату. Добрался аж до метро. Черт его знает, какие меры уже принял Крученюк. Но если он связан с «Дизайном», то будет действовать жестко и быстро.

Надин ответила строго по инструкции, мысленно он похвалил ее за это. Но голос был безрадостный. Оказывается, тот субчик, Олькин папаня, спит семнадцать часов подряд и не хочет просыпаться.

— Что это значит?

— Я боюсь, Антон. Вдруг он вообще не проснется?

— Но дышит пока?

— Антон, прошу тебя!

— Ладно, что-нибудь придумаю. Сама как? Ответила после паузы:

— Почему ты вчера не остался? Удивительно, но он заранее знал, что она об этом спросит. Хотел, чтобы спросила.

— Почему молчишь, Антон?

— Думаю.

— Побрезговал, да?

— Пожалуйста, — попросил он, — обойдись без идиотских женских штучек.

— Хорошо, — ответила она словно с облегчением, — Обойдусь.

В контору не вернулся, сел в свою «шестеху» и немного покрутил по городу. Нет, пока чисто. Из очередного автомата позвонил единственному человеку, который, в его представлении, мог помочь папане. Уговорился о немедленной встрече в скверике неподалеку от фирмы «Геракл». Предупредил, чтобы, не дай бог, не наделал глупостей, хотя понимал, что в этом человеке, по всей видимости, сожжены все чувства, в том числе и страх.

Но он ошибся. После их недавней встречи доктор Варягин как-то заметно помолодел и взбодрился. И в сквер вошел, крадучись и оглядываясь по сторонам, как бывалый конспиратор из какого-нибудь криминального мыльного сериала. Но за ним никто не следил.

— Нужна консультация, — сказал ему Сидоркин, угостив сигаретой. — По вашему профилю.

— Разрешите присесть?

— Присаживайтесь, курите… Дело вкратце вот в чем… Пока рассказывал, доктор рассеянно улыбался, с удовольствием затягивался дымом — и было ощущение, что витает в облаках.

— Семен Куприянович, вы меня слышите?

— Да-да, разумеется, извините… Я помню Иванцова, профессора, да, да… Хотя это вовсе не по моей епархии. Иванцов проходит по программе стабилизации интеллекта, там Гаспарян верховодит. К нему надо ехать, на «Сокол». Но он вам ничем не поможет и даже разговаривать не станет.

— Почему?

— Ну что вы… Конченый человек. Один из руководителей проекта. По-своему, гений, конечно… Знаете, о чем я думаю уже несколько дней?

— Откуда же?

— Вы меня не убили… Почему? И еще. В каком странном облике приходит возмездие… Вы совсем молодой человек, хрупкий, уязвимый. А тут — империя, воплощенное царство зла. Неужто замахнулись? Как это можно? Ничего не пойму… После вашего ухода я почувствовал какое-то обновление. Что-то во мне пробудилось, давно похороненное. Я понимаю, мне прощения нет, но я начал молиться. Смешно, да?

У Сидоркина не было времени на выслушивание откровений, и ему не понравился лихорадочный блеск в глазах доктора. Казалось, это душевное опустошение дало внезапную вспышку огня, как бывает при приглушенном торфяном пожаре.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, доктор… Он все время спит. Что это значит?

— Ах, вы все про Иванцова? Да ничего не значит. Мы не знаем, в какой он стадии. Если цикл близок к завершению, то он вообще уже не человек. Донор мозговых клеток. С другой стороны, такой затяжной, могильный сон может быть положительным симптомом. В том смысле, что организм продолжает сопротивляться расщеплению клеток. Гаспарян разбирается лучше меня. Это тончайшие исследования, прорыв в третье тысячелетие. Если бы они так не спешили… Но они спешат. Коммерция. Бизнес. Что тут скажешь? У вас есть с собой оружие?

Сидоркин не удивился стремительному переходу.

— Не беспокойтесь, убить я могу голыми руками, — уверил он. — Но хоть что-то вы сможете посоветовать?

— Да, конечно… — Варягин заторопился, достал бланки, авторучку, начал писать, подложив записную книжку, прорывая бумагу пером. — Выпишу пару коктейлей, надо колоть через каждые три часа. Пусть спит. Теперь чем дольше проспит, тем лучше. Но как вам удалось? Я слышал сегодня утром краем уха… Гай Карлович в бешенстве. О-о, не хотел бы я быть на вашем месте.

Сидоркин забрал бланки, уточнил, в какой аптеке взять лекарство. В любой. На прощание посоветовал:

— Вам самому неплохо что-нибудь принять успокаивающее. Ишь как разобрало…

Доктор уходил с восторженной, детской улыбкой на пропитой физиономии.

Сидоркин поехал домой за заначкой. План был такой: сперва деньги, потом завезти на квартиру лекарства, потом вернуться в контору. Отдать деньги Сережке. Потом… Да чего там, хотя бы эту короткую программу и успеть выполнить.