Гражданин тьмы

— Ты хоть понимаешь, что происходит? — спросил Ганюшкин, сделав ударение на слове «ты». — Какой-то зарвавшийся мерзавец, пугало чекистское, проникает на мою территорию, умыкает мое добро — и - уходит как ни в чем не бывало. И что дальше? Дальше я прошу своего друга, милейшего генерала, которому плачу… может, мало плачу, Борис?.. Так вот, прошу генерала, чтобы он приструнил наглеца, дал по башке, наказал как следует — и что же? а ничего. Оказывается, подонка невозможно найти. Где невозможно? В Калифорнии? На Аляске? В бразильской сельве? Нет, генерал не способен его обнаружить в родной матушке-Москве, которая вся как под рентгеном. Как понять, Борис Борисыч? Что еще за игрушки?

Могильный не знал, какого ответа ждет работодатель, да и весь разговор был скучный, необязательный. При чем тут пугало чекистское? Какая Калифорния? Вся сцена фальшивая насквозь. Как всегда, Ганюшкин недоговаривал главного, потому что это главное было вне сторожевой, а в сущности лакейской компетентности генерала. Уязвленный презрительным тоном, он все же попробовал приоткрыть завесу, сунуть нос туда, куда его не пускали.

— Еще день-два — и возьмем негодяя. Никуда не денется, — примирительно пробасил. — Признаюсь, вчера вышла досадная накладка, спугнули… Теперь он настороже. Но вы, Гай Карлович, справедливо заметили: в Москве спрятаться негде, это наш город. Мне другое непонятно: почему такая нервозность, спешка? Какой-то майор, парочка психов — какая от них угроза? То есть какая разница, сегодня мы их накроем или завтра?

Носяра у Ганюшкина от изумления вздернулся вверх, что противоречило законам человеческой природы, но не удивило генерала. За неполные пять лет общения с необыкновенным существом он и не такого нагляделся.

— О чем ты, Борис? — тихо осведомился Ганюшкин. — О чем сейчас спросил?

Могильный смутился, но не утратил присутствия духа.

— У сыска свои законы. Вслепую работать трудно. Хорошо, когда общая картина понятная. Мотивы, связи, причины — вся цепочка. Мне ваши секреты ни к чему. Гай Карлович, но логика поиска всегда проистекает из мотивов, преступления.

— Секреты, говоришь? Логика поиска?

Ганюшкин сдавленно хмыкнул, присел в кресло напротив генерала и доверительно положил руку ему на колено, чего Могильный страсть как не любил. В памяти сразу всплывали разговоры о нетрадиционной сексуальной ориентации хозяина, хотя очевидных подтверждений у него не было. Но не хотелось получить доказательства таким прямым путем. Замечал, не раз, увы, замечал лихой блеск в глазах Ганюшкина, когда тот таким образом, будто невзначай, теребил его массивное колено или прижимался ненароком. Скорее всего, просто озоровал, а там — чем черт не шутит… Не хотелось на старости лет оскоромиться.

— Хорошо, объясню, — продолжал Ганюшкин, будто не замечая, как напрягся генерал, — У вас, у сыщиков, своя логика, а у нас, у управленцев, — своя. Мы, дорогой Борис Борисыч, пришли в эту страну всерьез и надолго. Но, как верно подметил Владимир Ильич, взять власть намного легче, чем удержать. Если угодно, Боря, это политический вопрос. Да, два психа, профессор и девка, сами по себе пустое место и цена им грош. Включая и оборзевшего майора. Важно другое. Если кто-то покусится на святая святых, на частную собственность, и мы им спустим хоть один раз, то где гарантия, что они не посягнут на большее? Не возмечтают о новом переделе? Здесь не может быть никаких компромиссов. Вас самих, кажется, учили, суть не в наказании, а в том, что оно неотвратимо. Улавливаешь мысль, старина?

Могильный потянулся за рюмкой, на которую давно с вожделением поглядывал, и Гай Карлович убрал блудливую ручонку.

— Чего тут не уловить? Только я ведь про другое спросил. Отчего такая спешка? Какие для нее основания?

Ганюшкин нахмурился, сгонял носяру туда-сюда, словно принюхался к сквозняку.

— Нет, тебе, видно, не втолкуешь… Лучше доложи, какие меры приняты.

— Из Москвы не уйдут. По плану «Перехват» под контролем аэропорты, вокзалы, речной порт. Подключены диаспоры: кавказцы, вьетнамцы, китайцы… Вся милиция на ушах. Премию объявили за поимку. Долго они в норе не просидят, обязательно высунутся. Наш человек из ведомства майора постоянно на связи. Все, как говорится, схвачено. Не вижу причин для беспокойства.

— А больницы? Без больницы им не обойтись.

— Вам бы в органах работать, — похвалил Могильный. — Естественно, больницы тоже под присмотром. Разрешите уточнить одну деталь?

— Ну?

— Как я понимаю, продолжает действовать нулевой вариант?

На секунду Ганюшкин задумался.

— Пожалуй, с девкой помедлим. Она еще пригодится… А этот мусор… Эх, Борис, кабы ты знал, как иногда надоедает вся эта возня с букашками… Так хочется махнуть на все рукой — и улететь в иные края, где люди живут, а не звери. Но — нельзя. Никак нельзя. Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Как вас одних оставить? Оглянуться не успеешь, опять всю страну засрете.

Встретились глазами, и, как обычно, генерал смущенно потупился.

* * *