Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

В конце октября Негрин положил конец дискуссиям между коммунистами и социалистами о возможном союзе, сказав, что такие жесткие рамки больше подходят националистам, чем республиканской Испании. Это резкое заявление не смягчило даже успех коммунистов в ноябре, когда, выдвинув умеренную программу, они добились альянса (но не слияния) всех молодежных партий, включая анархистов.

В это время Прието пытался ограничить власть коммунистов в армии. В октябре офицерам было запрещено заниматься политической пропагандой и даже посещать партийные собрания. В ноябре был ликвидирован пост главного политического комиссара, как и многие фронтовые комиссариаты. Этот шаг означал, что Антону, коммунистическому комиссару Мадридского фронта, теперь придется стать командиром пехотного батальона. Молодой человек был любовником Пассионарии и жил в одном доме с ней и Тольятти в Мадриде. Муж Ибаррури, шахтер, вместе с ее сыном все время находился на фронте. Естественно, что Пассионария стала заклятым врагом Прието, но он обладал таким престижем, что она не осмеливалась его тронуть.

1 октября состоялась сессия кортесов. На ней было решено собираться во время войны дважды в год, чтобы сохранить хотя бы внешние формы демократии, как это было сделано в октябре 1936-го и феврале 1937 года. В сессии приняли участие двести депутатов из тех, что были избраны в феврале 1937 года. Среди них было несколько радикалов и один член CEDA. Присутствовал даже Портела Вальядарес, премьер-министр, избранный в 1936 году. В 1936 году он был с Франко и едва избежал смерти от рук анархистов. Теперь Вальядарес рассказывал, как Франко пытался убедить его передать ему власть после выборов. Коммунисты, в рядах которых сейчас насчитывалось 300 000 человек, кроме PSUC и Объединения молодежи социалистов и коммунистов, потребовали проведения новых выборов. Конечно, представительство коммунистов в парламенте из шестнадцати человек не отражало их влияния, но это требование было отвергнуто Негрином. Коммунисты даже начали задумываться, стоит ли им поддерживать Негрина. Это стало главным вопросом на их съезде 12–13 ноября. Диас потребовал выборов, но никто из делегатов не захотел, чтобы партия ушла из правительства. Кроме того, хотя политическое влияние коммунистов и падало, они по-прежнему сохраняли свой авторитет в среде армейских офицеров. Так же как опасения за судьбу националистской Испании удерживали фалангистов от ссоры с Франко, так и нехватка продовольствия и вооружения заставляла держаться вместе все силы республики.

Конечно, коммунисты продолжали оставаться мощной силой. В дополнение к их непрестанному контролю над военной помощью республике, они имели возможность бросать в тюрьмы своих врагов. Лидеры POUM, арестованные в июне, до сих пор так и не предстали перед судом. Люди Орлова продолжали работать. Появилась и новая организация SIM (тайная полиция и военная разведка). Ее с самого начала возглавляли коммунисты. Формально она должна была выявлять шпионов. Но SIM не собиралась ограничиваться только этими задачами. С самого начала своей деятельности она взяла на вооружение все самые жуткие пытки НКВД. Камеры были такими маленькими, что заключенные с трудом в них умещались, еле удерживаясь на кирпичах, стоящих на ребре. Мощный электрический свет слепил, звуки глушили, на пленников лили ледяную воду, их жгли раскаленным железом, избивали дубинками. Вне всяких сомнений, SIM несет прямую ответственность за гибель многих призывников в республиканской армии, которые не столько проявляли трусость или плохо воевали, сколько не хотели подчиняться приказам командиров-коммунистов. Первый начальник этой службы, пианист Дуран, стал организатором омерзительного плана. Он позволил распространиться в Мадриде слухам, что из некоего дома в предместье Усера прорыт туннель, по которому можно выйти к передовой линии националистов. Немало сторонников националистов, включая и тех, кто укрывался в иностранных посольствах, попались на эти слухи и жестоко поплатились за легковерие. Когда они появлялись у входа в туннель, имея с собой лишь кое-какие ценные вещи, их встречал выстрел в упор. В конце войны в «туннеле смерти» было опознано 67 тел.

Республиканская армия насчитывала примерно 450 000 человек. Начальником генерального штаба теперь был Висенте Рохо, бывший профессор тактики в Толедо и адъютант Мьяхи во время обороны Мадрида. Армию усиливали 350 самолетов и 200 орудийных стволов. В резерве были 90 батальонов и 35 орудий. Армией Центра командовал Мьяха; на востоке (некогда Каталонская армия) соединения возглавлял Эрнандес Сарабиа, профессиональный военный, который был военным министром в начале войны, а армией Леванте командовал Менендес, давний адъютант Сарабиа. Эти двое последних были близкими друзьями Прието.