Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Поскольку правительство националистов отчаянно нуждалось в дополнительных военных поставках для нового наступления, к которому оно готовилось, ему наконец пришлось согласиться с немецкими требованиями. В соответствии с ними немцы могли вкладывать в горную промышленность до 40 процентов основного капитала. По отношению к одной шахте эта доля равнялась 60 процентам, а на еще четырех доходила до 75 процентов. В Марокко, где испанские законы о шахтах не действовали, немцы могли владеть всеми 100 процентами капитала. Испания взяла на себя все расходы по пребыванию в стране легиона «Кондор» и обязалась импортировать шахтного оборудования на 5 миллионов рейхсмарок. Перевооружение легиона и другие поставки из Германии в националистскую Испанию стали самым существенным актом иностранной интервенции во время Гражданской войны. Они давали Франко возможность почти сразу же перейти в новое наступление и нанести мощный удар республике, у которой истощились запасы военного снаряжения. Если бы не эти поставки (сами по себе они явились следствием немецкой убежденности после Мюнхена: что бы они ни делали в Испании, ни Англия, ни Франция не будут вмешиваться в Гражданскую войну), переговоры о мире, как бы Франко ни протестовал, стали бы неизбежными.

Сторона республиканцев постаралась скрыть размеры поражения, оправдываясь удачной эвакуацией войск с правого берега Эбро. Кроме того, националистам понадобилось три месяца, чтобы отвоевать территорию, потерянную за два дня. Все чаще были слышны призывы к национальной гордости, все чаще упоминалось отечество и славное прошлое. Оживилась пропаганда каталонской автономии. Что же до свободы религии, наконец было получено разрешение открывать церкви, хотя пока только по случаям похорон и свадеб. 17 октября через Барселону прошла частная похоронная процессия, хоронившая погибшего баскского офицера, в которой принял участие Альварес дель Вайо. 9 декабря даже начал воссоздаваться комиссариат по делам религий, который должен был обеспечивать различные части капелланами, но поражение в каталонской кампании не позволило этому замыслу реализоваться.

Продовольствия в республике теперь явно не хватало. Зимой 1938/39 года в Мадриде полмиллиона человек получали в день две унции чечевицы, бобов или риса и немного сахара или патоки. Чечевица, самая распространенная еда, называлась «пилюльками победы» доктора Негрина. Республике приходилось закупать продовольствие за границей, но поставки шли нерегулярно, потому что грузовые суда подвергались постоянным налетам. Сэр Денис Брэй и мистер Лоуренс Вебстер сообщили Лиге Наций, что население республики оказалось на грани голода, да и нищенский рацион не всегда поступает. В Барселоне, где скопилось около миллиона беженцев, положение стало просто катастрофическим. Международный комитет помощи детям беженцев мог оказать помощь только 40 000 детей из общего их количества в 600 000, хотя комитет финансировали 17 государств. От британского правительства в его фонд поступило 20 000 фунтов стерлингов. В 1939 году оно дало еще 100 000 фунтов. Но средств продолжало не хватать, ведь стоимость даже одноразового питания хотя бы для трети этих детей в зимний период составляла 150 000 фунтов стерлингов. Националисты подчеркивали контраст между голодающей республикой и своими территориями, сбрасывая на Мадрид и Барселону пакеты с ломтями хлеба. Республиканцы в ответ забрасывали с воздуха рубашки и носки, чтобы показать противникам свое превосходство в выпуске потребительских товаров.

Но и оно оставляло желать лучшего. Главной причиной бедственного положения, без сомнения, была блокада. И все же крах производства в конце 1938 года нельзя было объяснить только ею или всеобщей неприязнью финансового мира Европы к Испанской республике. По крайней мере, частичную ответственность за экономические беды республики еще до коммунистов несут и политический разброд среди анархистов, и потеря уверенности в своих силах CNT. Правда, была область, положение дел в которой республика могла бы оценивать с оптимизмом, – это образование. «На Мадридском фронте, – рассказывал Антуан де Сент-Экзюпери, – я посетил школу, расположенную всего в пятистах метрах от окопов, на холмике, прикрытом небольшой стенкой. Капрал преподавал ботанику, тщательно отделяя пестики от тычинок. Вокруг него собрались обросшие бородами солдаты. Подпирая головы руками и морща лбы, они были полны внимания. Солдаты не очень хорошо понимали тему урока, но им внушали: вы еще животные, вы только что покинули свои норы, и мы хотим спасти вас для человечества. С трудом, но они стремились к просвещению». Неизменное присутствие этого высокого духа заставило делегацию французских журналистов и политиков признать слова Раймона Лорана: «Вы боретесь за благородное дело всего человечества – и в равной мере за безопасность Франции».