Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Таким образом, в умах лидеров анархистов уже стал расти и укрепляться некоторый консерватизм. Хотя они все еще поддерживали идею либертарианской революции, разработанную первыми учениками Бакунина, их приход к власти, а также боевое братство, закаленное в боях последних двух дней, привело анархистов к сотрудничеству с другими левыми партиями. Была достигнута договоренность, что они будут согласовывать пределы своей власти в городе с силами других организаций в так называемом «Комитете антифашистской милиции». Ему предстояло непрерывно заседать. В состав комитета входило по три представителя от UGT, CNT, FAI и «Эскерры», по одному представителю от POUM и «Рабассарес»⁴ и по два от всех республиканских партий. И после подавления мятежа эта организация, в которой задавали тон представители анархистов (Дуррути, Гарсиа Оливер и Хоаким Аскасо

⁵), стала подлинным правительством Барселоны. Хотя милицейские патрули еще обстреливались тайными сторонниками мятежников, тем не менее основной заботой комитета стала подготовка сил милиции к маршу на Сарагосу, а также к революции в Барселоне.

20 июля наконец пришло к завершению противостояние в Гранаде. К полудню улицы города заполнили рабочие, требовавшие оружие, которое офицеры гарнизона все еще отказывались выдавать им, несмотря на приказы генерала Кампинса. Генерал Посас позвонил из Мадрида, требуя «решительного и безжалостного подавления» малейших попыток военного мятежа. Его замышляли полковники Муньос и Леон. Кампинс не с самой умной целью нанес визит в казармы артиллеристов и одним из своих капитанов был обвинен в предательстве. К своему изумлению, он услышал, что весь офицерский корпус гарнизона, гражданская гвардия и милиция поддерживают мятежников. Кампинс сделал попытку скрыться, но ему преградили путь. Его адъютант предложил генералу подписать декларацию о введении военного положения. Что он и сделал после того, как, посетив пехотные казармы, убедился, что и тут все офицеры на стороне мятежников. В этот момент все части гарнизона Гранады получили приказ выйти на улицы города. Но их командиром уже был не генерал Кампинс, посаженный в тюрьму, а полковник Муньос. Город был занят без труда. Невооруженная толпа рассеялась, стоило только военным появиться перед муниципалитетом. Гражданский губернатор и его сотрудники не оказали при аресте никакого сопротивления. Был убит лишь один солдат из сил националистов при занятии центра города. К ночи продолжал держаться лишь единственный рабочий квартал Эль-Альбасин, прямо под Альгамброй. Он не сдавался до 24 июля. При его штурме рабочие понесли неисчислимые потери.

В Валенсии противостояние продолжалось несколько дней, хотя еще 20 июля баланс сил явно склонялся в пользу республики. Когда некоторые офицеры стали раздавать оружие профсоюзам, в город прибыл президент временной хунты провинции Леванте Мартинес Баррио. Спикеру кортесов удалось уговорить генерала Монхе поддержать его замысел. Поскольку Монхе был масоном, резонно предположить, что в этой ситуации важную роль сыграла оккультная власть ложи «Великий Восток». А тем временем все расположенные в городе части оказались в осаде рабочих отрядов. Генерал Гонсалес Карраско, который тщетно метался по городу от одного убежища до другого, понял, что все напрасно, и решил бежать в Северную Африку. Его сторонники в гарнизонах продолжали выдерживать осаду. Были сожжены одиннадцать церквей и разрушен дворец архиепископа.

Подобная же неопределенность царила и в Аликанте, где генерал Гарсиа Альдаве тоже позволил Баррио уговорить себя. Хосе Антонио Примо де Ривера и его брат Мигель продолжали томиться в тюрьме Аликанте без всякой надежды на освобождение. В Сан-Себастьяне мятежники продолжали держаться в отеле «Мария-Кристина» и казармах Лойолы, но появление вооруженных рабочих из Эйбара заставило их расстаться с надеждой взять город. Они оказались в такой же плотной осаде, как и гражданская гвардия в Хихоне.

В Севилье 20 июля Кейпо де Льяно одержал наконец победу. По воздуху из Марокко прибыла первая часть легиона под командованием майора Кастехона. Он повел своих легионеров в последний штурм Трианы, рабочего квартала на другом берегу Гвадалквивира. Рабочие предместья практически не были вооружены, но сопротивлялись до конца. В одном из них, в Сан-Хулиане, резня носила особенно жуткий характер.

Всех мужчин, встреченных на улице, легионеры избивали и закалывали ножами. Нижнюю часть Трианы разнесли в куски артиллерийские залпы.