Гражданская война в Испании 1936–1939

Наряду с недостатками личного состава и с поражением в воздухе, республиканцы страдали от плохой связи между штабами. Полевые телефонные линии постоянно повреждались из-за попаданий снарядов, и связистам трудно было добираться без прикрытия до мест разрыва. Естественные трудности боевых действий без радиосвязи усугублялись безынициативностью республиканских командиров. В отличие от них, полевые командиры националистов реагировали инстинктивно и быстро, не дожидаясь приказаний сверху. К тому же они были чужды слепому следованию устаревшим инструкциям, понимая значение резких изменений ситуации.

Кроме всего прочего, штабы республиканцев не могли обеспечить свои войска картами: Интербригадам пришлось составлять их самостоятельно[690]

. Проблемы командования и управления усугублялись привычкой командиров, подвергавшихся излишнему давлению, докладывать о результатах, когда до их достижения еще было очень далеко, – то же самое происходило потом в Красной армии во время Второй мировой войны.

Некоторые республиканские командиры сознательно врали своему начальству из тщеславия. Например, Кампесино без зазрения совести преувеличил потери националистов в Кихорне, когда она наконец пала, чтобы оправдать свои первоначальные неудачные действия. Листер в четыре раза завысил в донесении количество солдат противника, оборонявших Брунете, и даже доложил, что его войска достигли Навалькарнеро, когда до него оставалось еще 12 километров. Когда 14-я дивизия Меры двинулась к Брунете, чтобы сменить 11-ю, Листер заявил, будто не знал, что неприятель опять захватил этот населенный пункт. Начальник штаба Миахи полковник Матальяна предполагал, что подчиненные Листера все еще занимают невысокие холмы за ним.

Прието, находившийся в штабе Миахи в тот момент, когда Мера пожаловался на несоответствие получаемых приказов реальному положению, впал в бешенство именно из-за возмущения командующего тем, что его вводят в заблуждение. Генерал Вальтер докладывал в обычной для него едкой манере, что «причиной трогательного неведения командования 11-й дивизии о позициях их батальонов» был избыток офицеров в штабе Листера[691]

. Тем не менее Модесто, командующий V корпусом, пытался отстоять репутацию прославленного коммунистического соединения, допустившего потерю Брунете.

После сражения Листеру было приказано «отвести дивизию на переобучение и пополнение», что было, наверное, необходимо после казни 400 человек. Его военного советника Родимцева вызвали в предместье Мадрида «к товарищу Малиновскому, желающему узнать о положении дел»[692].

Тем не менее главным фактором разгрома, как до того и неудачи наступления на Сеговию, было превосходство националистов в воздухе. Прието справедливо отмечал, что ахиллесова пята Народной армии – это «ее командиры и военно-воздушные силы»[693]

.

В результате наступления республиканцев у Брунете удалось завладеть всего 50 квадратными километрами территории, потеряв 25 тысяч человек, 80 процентов своих бронетанковых сил и лишившись трети приписанных к фронту истребителей[694]. Утрата вооружений и снаряжения была особенно болезненной в ситуации все более эффективной блокады республиканских портов.

Потери националистов составили 17 тысяч человек, но доля убитых была гораздо меньше, чем у республиканцев, более того, не столь велики оказались также потери техники и авиации.

Первое крупное наступление республики, слегка ослабившее напор противника на севере и давшее передышку в пять недель, завершилось серьезной неудачей. Упадок боевого духа в связи с потерями в лучших войсках усугублялся пониманием того, что националисты скоро сравняются с республиканцами в численности наземных сил. Франко заявил, что сражение завершилось 25 июля, в день святого Иакова, покровителя испанской армии, – а это значит, что победу даровал ей святой заступник. Он в тот момент был склонен использовать слабость республиканцев под Мадридом и развить успех у столицы, но генерал Вигон постарался убедить его, что важнее сначала уничтожить северную зону[695].

Погрешив против правды, коммунисты раструбили на весь мир о своей победе при Брунете. В XV Интербригаде комиссары рассказывали рядовым, что «полностью оправдалась активная военная политика правительства Негрина, пришедшая на смену бездействию Ларго Кабальеро». Преждевременные и сильно преувеличенные заявления об успехе операции в первые два дня заставили Миаху и его штаб упорствовать, платя высокую цену, вместо того чтобы признать свой провал. Коммунисты яростно отстаивали план операции, однако сосредоточение медленно движущихся войск на ограниченном пространстве позволило националистам использовать превосходящий потенциал своих ВВС для ударов по наземным целям противника. Аэродромы Авилы и Талаверы находились менее чем в получасе лета от Брунете, что позволяло непрерывно производить налеты бомбардировочной и истребительной авиации, сильно недооцененной сторонниками наступления.