Гражданская война в Испании 1936–1939

Пропагандистский раж коммунистов, в жертву которому часто приносились человеческие жизни, привел к недовольству в Интернациональных бригадах. Мятежи американцев, британцев и поляков XIII Интербригады изображались в донесениях в Москву как «неприятные происшествия». Бойцов батальона «Линкольн» заставили снова встать в строй под угрозой расправы. Британцы – их осталось всего 80 человек – обвинили генерала Гала в некомпетентности и вернулись на фронт только из-за того, что их командиру Уолтеру Тапселлу грозил расстрел. Поляки, проведшие на фронте без перерыва несколько месяцев, решили вернуться в Мадрид. Командир бригады Винченцо Бианко («Кригер») попытался подавить выступление силой: одного из мятежников он убил выстрелом в голову. Для восстановления порядка и предотвращения бегства личного состава с фронта был использован Интернациональный кавалерийский отряд, не задействованный в сражении. Модесто приказал установить позади республиканских порядков пулеметы и открывать огонь по любому, кто станет отходить, независимо от предлога. Войска были разгневаны огромными потерями; главное, сильны были подозрения, что людей приносят в жертву в бессмысленной бойне[696].

В советских донесениях подчеркивалось ужасное состояние Интербригад после Брунете. При численности 13 353 человек их потери составили 4300 человек, около 5 тысяч оказались в госпиталях[697]. Теперь иностранцы-добровольцы составляли только 10 процентов XI бригады, а оставшиеся в абсолютном большинстве испанцы были, конечно, недовольны тем, что ими командуют офицеры, не владеющие их языком. В XIV и XV бригадах от прежних четырех батальонов в каждой осталось менее двух. Гомес, начальник лагеря Интернациональных бригад в Альбасете, докладывал командованию разведки Красной армии в Москве, что на действия Интербригад при Брунете оказала воздействие «систематическая работа пятой колонны»[698]

.

Параноидальная охота на ведьм-троцкистов достигла в то время немыслимых масштабов. Каждая оплошность – а их на войне не счесть – объявлялась сознательным саботажем. Генерал Вальтер был до такой степени убежден в том, что бригады нашпигованы изменниками, что, как и Модесто, прибег к заградотрядам из пулеметчиков, чтобы предотвратить сдачу батальонов неприятелю. «В первую ночь операции, – докладывал он в Москву, – пришлось разоружить и арестовать целую роту одного из батальонов бригады. Восемнадцать человек из роты во главе с лейтенантом и тремя сержантами были расстреляны по приговору военного трибунала за организацию перехода роты к неприятелю. Дивизионный комиссар и командир бригады (анархисты) были расстреляны Листером во вторую ночь операции за отказ выполнить распоряжение командования и за склонение командиров к сдаче. Более того, за 22 дня нахождения бригады на передовой было разоблачено и удалено из дивизии до двадцати вражеских агентов. Добрая половина их были офицерами. Сдача Брунете и бегство многих бригад стали в значительной степени результатом паники, которую сеяла “пятая колонна”, внедренная фашистами в наши ряды»[699].

Во всех случаях боевой дух стал крайне низким, о чем докладывал в Москву генерал Клебер: «Меня стало сильно беспокоить состояние Интернациональных бригад. Там происходит много событий: меняется отношение к ним испанцев и их отношение к испанцам; волнуют вопросы боевого духа; шовинизм некоторых национальностей (особенно французов, поляков и итальянцев); желание вернуться на родину; наличие врагов в рядах Интербригад. Крайне важно срочно прислать крупную фигуру из большого дома, в целях обеспечения лидерства в этом отношении»[700].

В следующем докладе говорилось, что «значительное большинство политических лидеров, солдат, чиновников и политических партий республиканской Испании… считает Интербригады чуждым образованием, бандой незваных гостей…». При этом сами иностранные добровольцы «чувствовали отношение к себе как к иностранному легиону, которым готовы пожертвовать», так как их всегда бросали в самые опасные атаки, в которых они видели «сознательные усилия погубить интернациональный контингент». Некоторые Интербригады оставались на фронте по «150 дней подряд». В XIII Интербригаде капитан Рер «совершил самоубийство в бою, потому что не мог больше чего-либо приказывать своим обессиленным подчиненным и в то же время считал себя не вправе требовать от командования отдыха для них»[701]

.

В еще одном докладе Ворошилову, переданном Сталину, отмечались «пессимизм и отсутствие веры в победу» (последнее особенно усилилось после Брунетской операции). Многие интербригадовцы чувствовали себя обманутыми. Они добровольно приехали на полгода, но по истечении этого срока их не отпускали домой[702].

…Самым же поразительным было создание Интербригадами собственного концлагеря, названного «лагерем Лукача». За три месяца начиная с 1 августа туда отправили не менее 4 тысяч человек[703].

Глава 25. Республика в осаде