Гражданская война в Испании 1936–1939

Движение карлистов было отчетливо антиконсервативным. Оно официально именовало себя традиционалистски-общинным, в нем усматривали некое подобие «светского иезуитства». Карлисты верили в «жидо-марксистско-масонский» заговор, ставящий целью превратить Испанию в колонию СССР[108]. Либерализм же для карлистов, как и для иерархов Церкви, был источником всех современных зол, они мечтали о возрождении королевской католической автократии в популистской форме.

Главные силы карлистов были сосредоточены в Пиренеях, хотя они имели поддержку и в других областях, например в Андалусии, – карлисты уже расстались со своим былым сочувствием регионалистам. Раньше источником этого сочувствия служило королевство Наварра, его целью было получить поддержку басков и каталонцев в Карлистских войнах XIX века. Но к 1936 году карлисты возненавидели баскский и каталонский национализм.

Многие офицеры-карлисты прошли подготовку в Италии при помощи Муссолини, их вожаки, Фаль Конде и граф де Родесно, устраивали закупки оружия в Германии. Численность карлистских «рекетес» трудно определить, но в одной Наварре в начале 1936 года их было больше 8 тысяч человек. Предположительно во всей стране их набиралось 30 тысяч. Один из их сторонников, Хосе Луис Ориоль, устроил доставку кораблем из Бельгии 6 тысяч винтовок, 150 тяжелых и 300 легких пулеметов, 5 млн патронов и 10 тысяч ручных гранат[109].

Весной 1936 года в Сен-Хуан-де-Люс, рядом с французской границей, князь Ксавьер де Бурбон-Парма и Фаль Конде учредили Высший военный совет карлистов. В него вошли бывшие офицеры, начавшие составлять план выступления совместно с Испанским военным союзом, тайным объединением правых офицеров армии, с монархистами-альфонсистами и с Фалангой. Связь поддерживалась через полковника Хосе Варелу (впоследствии одного из главных полевых командиров Франко), тайно тренировавших в Пиренейских горах отряды карлистских «рекетес». До правительства Асаньи в Мадриде пока что доходили только самые смутные слухи об этих приготовлениях.

Глава 5. Роковой парадокс

Политический водоворот весны 1936 года привел к неразберихе, парализовавшей промышленность и финансы. Снизился и импорт, и выручка от продажи главных экспортных товаров Испании – цитрусовых, миндаля, вина и растительного масла[110]

. Зависимость торгового баланса страны от сельскохозяйственного производства в момент, когда самым противоречивым вопросом была именно аграрная реформа, ускоренными темпами тянула экономику на дно. Землевладельцы, столкнувшиеся с мировым падением цен и с четырехмесячными непрекращающимися осадками на западе и на юге Испании, отчаянно боролись за остатки прибыли, тогда как озлобленные батраки решительно требовали улучшения условий жизни. Счет за десятилетия, если не столетия, социальной, технологической и политической отсталости предъявлялся в наихудший момент.

Институт аграрной реформы старательно проводил переселение, но получалось это медленно из-за юридических проволочек хозяев земель. Это изматывало крестьян, решивших после победы Народного фронта на февральских выборах, что и у них появилось право диктовать свои условия. К тому же они рвались отомстить за увольнения и сокращения зарплат в последние два года и за самодовольное торжество многих землевладельцев в период правительства правого центра.

В первой половине марта безземельные батраки, braceros, стали занимать помещичьи земли в провинциях Мадрид, Толедо и Саламанка. Затем, на рассвете 25 марта, 60 тысяч безземельных крестьян захватили и принялись распахивать земли в провинции Бадахос. В следующие недели схожие акции происходили в провинциях Сасерес, Хаэн, Севилья и Кордова. Силы правопорядка, сдерживаемые памятью о Касас-Вьехас, действовали нерешительно, но это не помогло. В одном из столкновений с крестьянами в Йесте погиб гвардеец. Гражданская гвардия, называемая иногда одобрительно, иногда с горькой иронией «Benemerita», в ответ убила 17 поденщиков и еще больше ранила[111]

. В любом случае при власти Народного фронта во всей Испании менее чем 200 тысячам крестьян было передано 756 000 гектаров земли, что превышало цифры за время пребывания у власти всех предыдущих администраций при республике[112]. Но ни у кого из тех, кто осваивал землю, не было денег на семена и на инвентарь. Национальный аграрный банк, которому по закону полагалось решать эту проблему, так и не был создан[113].

Линия социал-демократов на постепенные действия не могла ни получить поддержку рабочих, чьи ожидания были теперь слишком велики для полумер, ни убедить землевладельцев, что будут уважаться их права собственников. Весенние забастовки вспыхнули не из-за каких-то новых событий или потребностей, а с целью продемонстрировать мускулы рабочего класса. Ему приносила суровое удовлетворение мысль о том, что сбывается старая поговорка об угнетенных: «Когда Бог на небесах возжаждет быть справедливым, бедняк станет есть хлеб, а богачи – дерьмо»[114].