Гражданская война в Испании 1936–1939

Самый крупный советский контингент служил, кажется, в батальоне «Хосе Палафокса» (майора Ткачева): большинством рот командовали красные офицеры, многие из которых были вдобавок советскими гражданами. «В нем были представлены самые разные нации, – писал один из интербригадовцев в официальном докладе, – такие как евреи, поляки, украинцы, белорусы, литовцы и другие»[420]. Кроме того, в Тифлисе работал учебный центр Интербригад по подготовке 60 пехотных офицеров и 200 летчиков[421]. Советским военным советникам приказывали «держаться подальше от артиллерийского огня», чтобы Комитету по невмешательству нельзя было предъявить пленных офицеров.

Хотя установить точное количество советских военнослужащих, участвовавших в гражданской войне в Испании, практически невозможно, из документов следует, что единовременно оно ни разу не превысило 800 человек. В общей сложности через Испанию прошло не более 2150 человек, 600 из которых были нонкомбатантами, в том числе переводчиками. К ним надо прибавить 20–40 сотрудников НКВД и 20–25 дипломатов. Погибло или пропало без вести 189 человек: 129 офицеров, 43 сержанта и 17 рядовых[422].

16 октября народный комиссар обороны Ворошилов направил Гореву шифрованную телеграмму об «отправке советников в дивизии и бригады»[423]. Тщеславный Ворошилов, взявший для «операции Х» псевдоним «Хозяин», стремился произвести впечатление на Сталина. Он определенно полагал, что, сидя в московском кабинете с картой Испании, сумеет руководить событиями на расстоянии в тысячи километров[424]

. Советники, раздраженные его вмешательством, иронически прозвали его «великим стратегом».

Ворошилов принялся слать в Мадрид шифровки с советами главным военным советникам «применять мозги и силу воли, чтобы ситуация приняла другой вид»[425]. Он грозил руководству советников, что «если вышеуказанная инструкция (о сосредоточении сил для наступления на Мадридском фронте) не будет выполнена, то против всех вас будут приняты строгие дисциплинарные меры»[426].

Беда в том, что многие советники были так же молоды и неопытны, как испанские офицеры, которым им приходилось давать советы. Полковник (будущий маршал) Р. Малиновский («Малино») писал, что советники при некоторых дивизионных командирах были «отличными лейтенантами, прекрасными командирами рот и взводов, но, конечно, не были готовы командовать дивизиями – да и как давать советы о том, о чем не имеешь понятия?»[427] Некоторые советники проявляли страшную недипломатичность в работе с республиканскими офицерами и «грубо вмешивались в операционные распоряжения командиров»[428].

Сами советские советники в донесениях в Москву вскоре начали жаловаться на некомпетентность и инертность, с которыми им приходилось сталкиваться. «Иногда руки так и чешутся вытащить этих мерзавцев из кабинетов и поставить к стенке, – писал Ворошилову Берзин. – Такого безнаказанного, безудержного саботажа необходимых мер, такой небрежности и безответственности, которые царят здесь в генштабе и в бюрократической администрации фронта, я и представить себе не мог. Приказы военного министерства просто не выполняют, а бывает, что делают наоборот и остаются на прежних местах»[429]

.

Многие серьезные проблемы в отношениях советских военных и их испанских союзников проистекали из столкновения очень разных культур в политической и в социальной сферах. У советских граждан еще не было опыта в общении с иностранцами, тем более с несогласными со сталинской политикой, отсюда их шоковое состояние. Комиссар советского танкового батальона докладывал, что «первой особенностью местной ситуации, которой мы не могли учесть, была принадлежность людей вокруг нас к разным политическим партиям».

Другой проблемой была «распространенность совершенно открытого употребления спиртного (вино подается с едой). Неудивительно, что многие советские советники злоупотребляли ситуацией. Один авиационный комиссар называл в рапорте спирт «большой угрозой» для советских летчиков. «Здесь традиция пить за едой вино. В наших столовых всегда много вина. Сначала наши люди позволяли себе лишнее».

Комиссара танкового батальона шокировало существование в республиканской Испании легальных борделей. «Должен отметить, что многие наши товарищи не сразу поняли, как позорно бывать в борделях. До 3 декабря около двадцати человек самовольно побывали у проституток. После запрета партийным коллективом посещения борделей дисциплина резко повысилась». Предохранение явно было не в чести, так как 22 человека заразились венерическими болезнями. Тот же комиссар докладывал о «легкомысленном и агрессивном отношении к женщинам: Моркевич, комсомолец и командир танка, предложил одной женщине 200 песет, а она отказалась и пожаловалась в Антифашистский женский комитет»[430].