Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.

Проблемой, мешающей до конца нормальной работе нового кабинета, была судьба лидера ПОУМ Андреса Нина. 16 июня 1937 года ПОУМ по требованию коммунистов была распущена, а ее лидер… исчез. Негрин неоднократно требовал от министров-коммунистов сообщить о его местонахождении, но те говорили, что ничего не знают. Возможно, так оно и было, ибо Нин попал в руки резидента НКВД в Испании Александра Орлова (летом 1938 года он перебежал в США), который готовил большой процесс против ПОУМ по образцу московских судов над троцкистами и их сообщниками. Были сфабрикованы доказательства о связях ПОУМ с Франко, но сам Нин, по-видимому, отказался дать признательные показания. После этого на тюрьму, где он содержался, было инсценировано нападение агентов гестапо (эту роль выполняли немцы из интербригад) и был пущен слух, что Нину удалось бежать в Берлин. На самом деле он, видимо, был убит в тюрьме или умер от пыток.

В октябре 1938 года процесс над ПОУМ был все же проведен в Барселоне. На скамье подсудимых было 12 руководителей партии (Нина судили заочно), признанных виновными в мятеже против правительства (это было правдой) и оправданных в части связей с Франко. Смертных приговоров не было, а максимальный срок лишения свободы составил 15 лет.

Дело Нина, московские процессы и быстрая смена советских военных советников, уезжавших на родину с печальным предчувствием, ослабили авторитет СССР в Испании, хотя он еще оставался чрезвычайно высоким.

В аграрной сфере правительство Негрина содействовало роспуску принудительных «коммунистических коллективов» анархистов и всячески способствовало развитию добровольных сельхозкооперативов, формы которых (потребительские, сбытовые, производственные, страховые и кредитные) были утверждены специальным декретом от 27 августа 1937 года. Одновременно разрешалась отсрочка выплаты коллективами арендной платы за землю и долгов государству. Сельхозкооперативам оказывалась помощь не только деньгами, удобрениями и семенным материалом, но и предоставлением по льготным ценам или в кредит дефицитных промышленных товаров и продовольствия. Советское полпредство в Валенсии ставило перед Москвой вопрос о помощи Испании в сфере сельскохозяйственного производства (направление агрономов, посылка тракторов и элитных семян), что благоприятно отразилось бы на продовольственном снабжении населения и, следовательно, упрочило авторитет СССР. Но Москва считала первостепенной военную помощь.

Интересно, что сохранившиеся анархистские коммуны часто с гордостью отказывались от государственной поддержки, чтобы не потерять свою «независимость».

Всего летом 1937 года в республиканской зоне было 2213 коллективных хозяйства.

Негрин пытался навести порядок и в промышленности. 16 июня 1937 года была, наконец, национализирована военная индустрия. В июне-июле подверглись инкаутации многие транспортные компании. Создавались органы централизованной координации в промышленности и на транспорте, такие, как Совет труда (август 1937 года) и Национальный совет железных дорог. Были учреждены подобные структуры и в Каталонии, хотя местное правительство и анархисты по-прежнему сопротивлялись государственному вмешательству в экономику и в провинции продолжался спад промышленного производства (к концу 1937 года он составил 40 %).

Во внешней торговле правительство Негрина столкнулось с тем, что многие предприятия, получавшие валютные кредиты от государства и продававшие товары за границу, отказывались сдавать правительству валютную выручку и не платили налогов.

Новый кабинет стремился повысить жизненный уровень населения. Более чем вдвое выросла номинальная зарплата в промышленности (хотя этот прирост почти полностью был съеден инфляцией), снижена квартирная плата. В июне 1937 года была введена монополия на хлебную торговлю и установлены твердые цены на продукты первой необходимости уже по всей стране. Для борьбы с черным рынком был образован в октябре 1937 года комитет по регулированию цен. Была также установлена 40-часовая рабочая неделя.

Несмотря на активность правительства, к осени 1937 года стала чувствоваться общая усталость населения от войны и повседневных трудностей, что усугублялось наличием на территории республики 3 млн беженцев из занятых мятежниками районов.

Недоедание широких слоев населения стало превращаться в голод. В Мадриде выдавали по карточкам в месяц не более 3 кг хлеба, 300 г риса, 1100 г бобовых, 200 г мяса, 100 г трески, 50 г кофе. Молоко получали только дети. У республики практически не было собственного мясного и молочного скотоводства. Представители Коминтерна в Испании срочно просили Москву об экстренной продовольственной помощи. Но советские поставки и помощь международного рабочего движения не могли обеспечить потребность всей республиканской Испании. Морские коммуникации были практически полностью перекрыты ВМС мятежников, до ноября 1937 года была закрыта и французская граница. К тому же и сам СССР испытывал трудности с продовольствием.