Гражданство. От равенства и достоинства к унижению и разделению

Но абсолютному большинству – тем, у кого в роду не было королей – определенно не повезло. Официально гражданство – статус, подразумевающий полноправное членство в каком-либо сообществе – присваивалось по строгим правилам и на всю жизнь. Таким образом, перемена гражданства случалась крайне редко. Даже сегодня, через 350 лет после того, как флорентиец Лулли получил французские документы, такое изменение статуса – событие глубоко исключительное, как бы парадоксально это ни звучало в нашем глобализованном мире. Хотя многие из нас и знают какого-нибудь иммигранта, получившего американское гражданство, слышали об олимпийском спортсмене, выступающем за другую страну, или о миллионере, покупающем гражданство Сент-Китса и Невиса, натурализованные граждане сегодня составляют менее двух процентов от мирового населения – в пределах пренебрежимо малой погрешности¹

. Следовательно, хотя конкретные случаи натурализации безусловно значимы, на одних этих примерах едва ли можно построить полноценный анализ гражданства.

Эта книга обрисует более общую картину. Мы рассмотрим, что подразумевает статус гражданина для всех людей мира, в том числе для тех, кто никогда его не менял (а таких подавляющее большинство), разберемся, что лежит в основе получения гражданства, какие функции этот статус выполняет и кто теряет при распределении таких статусов. Затем мы перейдем к правам, с которыми обычно ассоциируется статус гражданина, и уделим особое внимание самым важным из них, тем, которые предусмотрены во всех государствах мира. Прежде всего, это право на въезд, право на работу и проживание. Мы также поговорим о менее универсальных правах и свободах, которые зависят от контекста конкретной страны, таких как социальные права и участие в выборах, которые не являются фарсом. Затем мы перейдем от прав к обязанностям, исполнение которых обычно ожидается от обладателей этого статуса, особенно к обязанности быть «добропорядочным гражданином» и любить родину, какой бы дурацкой она ни была. В заключительной главе мы рассмотрим политические аспекты гражданства вкупе с ролью политических прав при присвоении гражданства и в процессе использования этого статуса. На оставшихся страницах главы мы очень коротко поясним, как взаимосвязаны и как эволюционируют все эти составляющие гражданства – статус, права, обязанности, политика. Мы также кратко обсудим, как соотносятся статус гражданина и идентичность. Слова, составляющие этот тандем, весьма внушительны и вроде бы исполнены глубокого смысла, но хотелось бы предостеречь читателя от придания их связке слишком уж большого значения. Это может запросто ввести в заблуждение.

Давайте рассмотрим каждый из четырех ключевых элементов гражданства в целом, прежде чем перейти к их более глубокому анализу в последующих главах. В результате этого упражнения станет ясно, что гражданство – это несколько причудливая и тоталитарная, но при этом глубоко утилитарная юридическая фикция, прочно закрепившаяся в нашем мире. Она лишена морально-этического содержания и может быть весьма суровой к тем, кто недоволен сложившимся в мире неравноправием, которое гражданство блюдет и помогло установить.

Статус

Большинство людей, в отличие от Генделя и де Люлли, не выбирают себе гражданство. Этот статус присваивается им при рождении без какого-либо их участия и остается неизменным до конца жизни. При определенных обстоятельствах гражданство вообще может остаться вне поля зрения его обладателя. Обычный американец или голландец, например, может прожить всю жизнь, особо не задумываясь о гражданстве. И хотя такие государства, как США и Нидерланды, настаивают, что созданы гражданами и во благо граждан, этот статус совершенно невидим и, кажется (что ошибочно), не имеет отношения к повседневной жизни, потому что граждане официально принадлежат государству и проблемы «приезжих», у которых местного гражданства нет, их не касаются. Совсем иная картина в обществах, где граждане составляют ничтожное меньшинство, например в древних Афинах или в современном Катаре². Там тираны-граждане остро осознают, что гражданство отличает их от подавляющего большинства живущих рядом людей – бесправных, вызывающих жалость или презрение, всегда находящихся под угрозой депортации. Бесправные тоже очень хорошо видят эту разницу – наверное, гораздо лучше, чем сами граждане. В таких обществах сложившаяся практика угнетения большинства оправдывается главным образом с точки зрения гражданства (или его отсутствия). И такого рода ограничения, только порой менее очевидные, встречаются повсеместно.