Греческая любовь

Или это было частью игры? Подстроить несчастный случай, чтобы она испугалась и бросилась в его объятия? А он прикинулся героем и якобы спас её? София задрожала, стоило подумать об этом. Нет, она не хотела верить, да и сантехник и электрик ведь не нашли ничего, ни в случае с душем, ни с вентилятором. Его друзья это подтвердили. Его друзья? А что если они лгали, прикрывая Тритона? Они могли быть просто сообщниками.

Её сердце выстукивало бешеный ритм в груди. Нет, плохая идея раздумывать над всем этим и переживать о вещах, которых ей всё равно не понять. Прошлое надо оставить в прошлом, выкинуть из головы и забыть. Она уже делала так раньше, сможет и сейчас.

София несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Она пройдёт через это, забудет о своём разочаровании, как о любом другом плохом опыте. Она будет сильной.

К тому времени как открылась дверь и доктор Циммерман шагнул внутрь, Софии удалось справиться с негативными мыслями.

— Извините, что так долго, — произнёс он, когда дверь за ним закрылась.

Когда доктор откашлялся, подходя ближе, грудь Софии вдруг сдавило от нехорошего предчувствия.

— Мисс Бейкер, я поговорил со своим коллегой, доктором Норбертом, и мы оба пришли к одному выводу. — Он помолчал. — Об этом нелегко говорить. Но то, что я сегодня увидел при осмотре, к несчастью, не вызывает сомнений…

— Доктор Циммерман, пожалуйста, просто скажите мне, сколько времени понадобится на лечение. Если дольше, чем вы ожидали, то ничего страшного, я справлюсь. Просто дайте какие-то временные рамки, чтобы я могла планировать свою деятельность.

Софии нужен был точный ответ. Если выздоровление идёт медленнее, чем они думали вначале, то придётся нанять ещё кого-то, чтобы присматривал за ремонтом.

Доктор взял её руку и слегка сжал. Она тут же ощутила прилив адреналина, что-то было не так.

— Извините, но операция не принесла результата. Ткани слишком хрупкие, чтобы можно было попробовать ещё раз приживить сетчатку. Она так и не прижилась. Там, где мы использовали лазер, по краям уже идёт отторжение. Начала скапливаться жидкость между сетчаткой и зрительным нервом. Это только ускорит процесс.

— Какой процесс? — София осознала, что дышит часто и неглубоко.

— Мисс Бейкер, сетчатка снова отслаивается. То, что вы смутно различаете сейчас, вы будете видеть всё хуже, и через несколько недель та небольшая возможность видеть, что пока есть у вас, исчезнет навсегда.

Её мир замер. Никакого движения. Только звук собственного пульса в ушах. Громкий, как барабанный бой. Каждый удар словно взрыв. И от каждого взрыва она цепенела всё больше.

Навсегда.

Слово звоном отдавалось в ушах.

Слепая, навсегда.

София схватилась за подлокотники, пытаясь встать со стула. Двигаясь автоматически, словно робот, на одних рефлексах собственного тела. Она словно со стороны наблюдала, как пытается устоять на дрожащих ногах. Будто это могло что-нибудь изменить. От её побега из кабинета заключение врача не изменится.

— …другая операция, — проник голос доктора сквозь туман в её голове, — …шанс на успех не больше десяти процентов…

Вокруг потемнело, комната начала вращаться вокруг.

— Мисс Бейкер, — голос доктора звучал взволнованно.

Колени Софии подогнулись, навалилась слабость. Она пыталась бороться с подступающей тьмой и проиграла. Последнее, что София почувствовала — как доктор подхватил её.

Глава 30

Гермес обнаружил дверь в кабинет Зевса приоткрытой. Не так уж часто он наносил визиты отцу, но иногда рисковал сунуться в логово льва без вызова. Сейчас как раз был такой случай. И на этот раз он выскажет отцу всё, что думает о его действиях — действиях, которые ставят под угрозу жизни простых смертных.

Так как у богов есть обязанности, и к ним нельзя относиться легкомысленно. Шутки в сторону, умышленно рисковать жизнями невинных, только чтобы преподать ещё один божественный урок — хотя надо признать, Тритон в нём нуждался — это безответственно, и зашло уже слишком далеко. Наверняка есть другой способ наказать Тритона за посягательство на владения Зевса, кроме как лишать его сил, которые нужны прямо сейчас, а не завтра, через неделю или через месяц.

Но прежде чем Гермес успел распахнуть дверь, он услышал смех Зевса. И чей-то ещё. Гермес замер. Зевс был не один, у него гость. И никто иной как Посейдон. Впрочем, их встреча на Олимпе, это как раз ничего удивительного, наверняка Посейдон здесь, чтобы умолять Зевса о разрешении Тритону вернуться.

Через едва приоткрытую дверь Гермес окинул взглядом двух богов. Их туники выглядели слегка помятыми, в воздухе витал запах амброзии. Судя по всему, его отец и дядя заседали уже не первый час. Что довольно-таки странно, учитывая, что они не слишком-то ладят. На Олимпе постоянное соперничество среди родственников та ещё гадость.

Так что же послужило причиной такого семейного единения? Подозрения Гермеса росли с каждой секундой. Он припомнил, что в тот единственный раз, когда Зевс и Посейдон находились в дружеских отношениях, их объединяла общая цель, даже больше — общий враг, и было это, когда они свергли своего отца Кроноса.