Греческая революция и 300 спартанцев

Как только весть о восстании на острове Хиос дошла до Константинополя, султан дал команду всем пашам малоазийского побережья собраться в Смирне и Чешме. Орды османов стали стекаться напротив Хиоса, сопровождаемые толпами черни, готовой участвовать в резне и грабеже. 24 марта из Константинополя во главе с капуданом-пашой Кара-али вышел османский флот, в составе: 16 фрегатов, 18 корветов и бригов с войсками на борту. 30 марта османский флот появился у берегов острова Хиос. Флотилия кораблей с острова Псарапыталась препятствовать высадке янычар из Чешмы, но противостоять флоту была не в состоянии и отошла. В городе началась паника, люди понимали, на что способны разъяренные османы и иллюзий не питали. Часть жителей уходила в сёла, другие остались, считая, что не провинилась. Капудан-паша Кара-али начал обстрел города из всех орудий своих кораблей, так как ему было надо не просто покарать жителей Хиоса, но и внушить всем остальным грекам панический страх. Одновременно из крепости выступили османы и атаковали повстанцев, но самиоты сумели заставить их отступить. Однако успех был временный. Вскоре началась высадка десанта с прибывших кораблей, и отряды пехоты с острова Самос стали отходить вглубь острова. В это же время отряды и иррегулярные орды из Чешмы, на всевозможных небольших судах, служивших для перевозки вина и хлеба, начали высаживаться на острове. В последовавшей резне, около 70 000 из 120 000 жителей острова были убиты или обращены в рабство.

^{Эжен Делакруа — «Резня на Хиосе». 1824 год.}

Кое-кто из хиосцев питал иллюзии и вышел встречать османские войска, высадившиеся на острове, все-таки долгое время они подчинялись султану, но их тут же убивали. Вина их, как считалось, заключалась в том, что «во-первых, они были богатыми, во-вторых, имели семьи и наконец, что делает две предыдущие вины невыносимыми, они были безоружными».

Приказ Вахита был «даровать жизнь только молодым, согласным принять ислам, старики исключаются». В течение суток в городе и близлежащих селах было убито до 10 000 человек. Примечательно, что в варварстве больше всех отличились османы из города-крепости Монемвасия, которым греки при сдаче крепости даровали жизнь и сами переправили их в Малую Азию.

В монастыре Святого Мины собрались до 3000 женщин, детей и стариков. Несколько вооруженных хиосцев держали османов на дистанции, но силы были не равны, идти им было некуда. В пасхальное воскресенье 2 апреля османы обложили монастырь и попытались даже пробить дыры в стенах. У первой дыры, пробитой османами, оказался воин — Фатурос, он зарубил ятаганом одного за другим двадцать одного солдата противника, после чего его ятаган взял и сломался. Грек продолжал бить врагов доской с гвоздями. Но все больше османов пробиралось в монастырь. Считанные единицы из 3000 вышли живыми из монастыря. Устав от резни османы заперли оставшихся в живых в церкви и сожгли их, предварительно разорив монастырь в поисках золота и серебра.

У жителей сёл в отличие от горожан не было иллюзий относительно действий османов. Тысячами устремились они к западному побережью и в горы, и скрывались в известных им пещерах.

Военачальник Вахит признавал: «неверные этого острова не виновны в преступлении сепаратизма». Сами османы вину возлагали на самиотов, но считали, что массовые убийства послужили причиной великого добра: «поскольку по причине этих обстоятельств, много молодых неверных нашли спасение в исламе, получив вечное отпущение грехов и их души освободились от вечного ада, который наверняка их ждал».

Причем даже евреи из Смирны выслеживали хиосцев, следуя за османами, принимали участие в резне с лозунгами: «свобода, свобода, получайте свободу от ятагана». Хиосец Андреас Мамукас, участник событий, попавший в плен, но бежавший и впоследствии ставший депутатом парламента и писателем, писал о смирнских евреях: «эта христианоборствующая нация с неуёмной ненавистью ринулась грабить и разрушать».