Грэй (СИ)

В пять утра в аудитории, лишь едва освещенной предрассветным сумраком, царила тьма. Она копилась где-то там, наверху, в самых дальних уголках высокого сводчатого потолка, медленно спускалась вниз как дым, заполняла собой пространство, оседала на страницах конспектов, забивалась в глаза, в голову, и убаюкивала сознание Ричарда, который пытался читать и учить те пять принципов целительства, что от него требовал профессор Кэмпбелл на последней лекции.

— Бах! — на парту резко опустилась чужая ладонь.

Вырванный из полусна, Ричард от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте, уронил конспекты на пол и во все глаза уставился на стоящего перед ним профессора Кэмпбелла.

— Учебная аудитория — не место для сна или посещений вне лекций, — буквально прошипел профессор.

Ричард прикусил губу, удерживаясь от тяжёлого вздоха: это он и так подозревал, но за месяц обучения у него уже вошло в привычку прятаться здесь от чужих глаз. Конечно, рано или поздно он бы всё равно попался, вот только лучше бы кому-то другому.

Профессор продолжал привычно отчитывать его, осыпая оскорблениями, и Ричард просто бездумно разглядывал его. Он давно привык к недовольству в свой адрес. Даже прислуга никогда не упускала возможности указать ему на его место. Да, сын лорда, но отверженный и неудобный. Никто бы за него не вступился.

Однако он не понимал, отчего профессор ведёт себя подобным образом?

Раньше, когда Ричард только мечтал об академии, он представлял себе своего будущего наставника кем-то вроде святого отца в церкви. Воображение отчетливо рисовало ему кого-то высокого, мудрого, со светлыми локонами, красиво разложенными по плечам, как у святых на картинах, а в голубых глазах обязательно должна была жить великая любовь ко всему живому. Из всего этого у профессора Кэмпбелла был только рост. Ну и, пожалуй, мудрость, если брать общий объём знаний как её эквивалент. Но на этом его сходство с нарисованными святыми заканчивалось. Ричард вообще считал, что профессор Кэмпбелл ошибся не то что предметом, но и академией в целом. Высокий и мрачный брюнет с холодными серыми глазами и скверным характером больше походил на инструктора для чернокнижников на факультете морального давления и запугивания. Одного взгляда профессора было достаточно, чтобы в аудитории наступила тишина, дисциплина была образцовая для любых практик, не только целительских. Про это не говорили, но все его боялись. Никто не хотел занять место Ричарда на лекциях.

— Придётся искать себе новое место, где можно спрятаться понадёжнее, — невесело прошептал Ричард, изгнанный из аудитории.

То утро он провёл, слоняясь по академии и вздрагивая от каждого шороха. Ричард был уверен, что нарушать комендантский час строго запрещено, и его не погладят по голове за ночные бдения. Но если вернуться в келью, то неминуемо придется столкнуться со студентами до занятий. А этого хотелось ещё меньше, чем снова повстречаться с профессором. Кроме того, кельи не запирались, и там бы ему в любом случае не дали возможности спокойно учить материал.

К укромному месту, у Ричарда было несколько требований. Во-первых, там обязательно должны были быть окна. Несколько раз в детстве ему не повезло особенно сильно разозлить кухарку, и каждый раз она запирала его на несколько дней в подвале в пыли и сырости. С тех пор Ричард ненавидел темноту, насекомых и плохо проветриваемые помещения. Да, можно, конечно, создать пару блуждающих огоньков, чтобы осветить пространство, но создать свежий воздух ему было не под силу. Во-вторых, это место должно быть сравнительно недалеко от коридора с кельями, чтобы туда быстро добраться незамеченным. И в-третьих, никому не должно было и в голову прийти заглянуть туда в его поисках. Аудитория отвечала всем этим требованиям: там есть окна, она всего в паре поворотов от коридора с кельями, и никто не удивлялся, что он изо дня в день приходил туда первым. Никому, кроме профессора, и в голову не пришло, что он может там прятаться с самого утра.

Проведя всё утро на ногах, Ричард уже на первой лекции сидел порядком уставший. Ему не удалось найти подходящее место, зато он успел зайти в библиотеку и взять карту академии, чтобы исследовать её ночью.

— Бах! — Ричард вздрогнул и открыл глаза, испытав чувство дежавю.

— Итак, — профессор нависал сверху, опираясь руками на парту. Длинные черные волосы соскользнули вперед, ещё больше погружая бледное лицо в тень, отчего глаза профессора сверкнули особенно ярко холодными искрами святой силы. — Как я понимаю, теория высшего целительства известна вам досконально, если вы позволяете себе спать на моих уроках, Ричард Грэй? Должен сказать, что ваши старшие брат и сестра до сих пор не позволяли себе ничего подобного на моих лекциях, хотя получили домашнее образование не в пример лучше вашего.