Грех 22.10.08

Колчак был психованней. На закате жизни у него развилась привычка, слушая неутешительные доклады, кромсать перочинным ножом ручку кожаного кресла — что никак не говорит о молочном душевном здоровье, которым наделен исполнитель главной роли К. Ю. Хабенский. Колчак, намаявшись с разношерстным белым сбродом, чуял свой злой рок, скорый конец и, вполне вероятно, осознавал главное фиаско своей жизни — выбор не той стороны. Он никогда не ходил в монархистах, с чистым сердцем присягнул Февральской республике и не был склонен к православному исступлению, которое сегодня в согласии с новой модой шьет ему Первый канал. Под белые знамена адмирала привела типовая государственническая идея империи, армии и границ, вдохновляющая любого порядочного офицера. Сепаратный Брестский мир, суливший стране небывалые территориальные потери, взбесил Колчака окончательно — и своим решением он упредил известный потомкам резкий большевистский крен вправо. Не признанный никем, кроме поверженной Германии, Совнарком неизбежным порядком монополизировал понятие национального суверенитета — что и привело в его стан весомую группу генералов самого разного ранга, начиная с единственного легендарного полководца Первой мировой А. А. Брусилова. Именно они: генерал-полковник Егорьев, генерал-лейтенант Сытин, генерал-лейтенант Свечин, генерал-лейтенант Надежный, генерал-майоры Парский и Бонч-Бруевич, полковники Вацетис, Каменев и Шапошников (будущий глава Генштаба РККА) — командовали в разное время Южным деникинским, Восточным колчаковским, Западным юденичским и Юго-Западным польским фронтами красных войск, именно они принесли большевикам столь желанную победу (занятно, что к 37-му, моменту расправы над ар-мией, большинство из них были древними отставниками и под раздачу не попали; Колчаку, примкни он к этой группе, было бы 64, жил бы он в персоналке на Невском и встречался с пионерами из природоведческого кружка).

В то время как христопродавцы ударами в разные стороны все более приближали периметр Российской советской республики к довоенным рубежам, фанатик целостности страны был вынужден воевать за Русь святую в мундире английском — погоне российском и постоянно утрясать полномочия и субординацию с присланным Антантой в качестве наместника генералом Жаненом, японскими наблюдателями и бунташным чешским корпусом. В тот момент, когда красные единой волей Троцкого и РВС покончили у себя с партизанщиной, прижали в тылу феодальный беспредел Сорокина, Муравьева и более мелких полевых командиров (позволив погулеванить единственной своей ударной силе — вконец разложившейся Первой конной Буденного), когда разбойная армия впервые приобрела черты регулярных войск — Колчак изо дня в день сражался с демонстративным неподчинением казачьих корпусов, соблюдавших свой интерес чехов и потерявших всякий Божий страх карательных отрядов. Именно в Сибири белая гвардия запятнала себя таким беспардонным террором, что всплески ответных партизанских волнений вскорости окончательно разъели ее тыл. В массовых повешениях, поголовных порках, выжиганиях деревень Колчак не всегда был повинен — архаровцы, именовавшиеся русской армией, просто его не слушали. Кадеты интриговали в правительстве против эсеров, добровольцы по личной инициативе казнили делегатов Учредительного собрания, интендантства по недосмотру и разгильдяйству создали в войсках сплошной дефицит нательного белья, побудивший адмирала к реквизициям мануфактуры при полных кальсонами складах. Банк печатал новые деньги, изо дня в день обесценивая валюту, идиоты-генералы заново вводили фрунт и «высокоблагородий», и всяк по старорусской традиции торопился навесить на себя новые побрякушки и аксельбанты сомнительной легитимности: полковник Каппель стал генералом, вице-адмирал Колчак — адмиралом полным, получил наградную саблю взамен выброшенной в Черное море при разоружении офицерства и Георгиевский крест за блестящее планирование операции по взятию Перми, которую грех было не взять при стихийно сложившемся двукратном перевесе сил. Право, куда пристойнее выглядели красные, отказавшиеся от званий вообще и величавшие друг друга только по законно занимаемым должностям: товарищ начдив, командарм, наркомвоенмор.