Грех

– Ролан, – женщина горько улыбнулась. – Он всегда был таким милым… И всегда меня поддерживал. Но я познакомилась с ним позже. Уже после всех тех ужасных событий. Я не хотела тебе об этом говорить. И вряд ли когда-нибудь расскажу подробности. Но… просто я хочу, чтобы ты поняла. Работа и карьера очень важны для любой женщины. И я рада, что ты делаешь прекрасную карьеру, – быстро добавила она, заставив Риту еще больше изумиться.

Дальнейший путь они проделали молча.

В конференц-зале, который резервировала то одна, то другая редакция журналов и газет, арендующих офисы, царила свободная атмосфера. Официальная церемония еще не началась.

Журналисты и приглашенные гости разбивались на парочки или стояли группками, увлеченно что-то обсуждая.

Трэйси с некоторой нервозностью проверяла свой цифровой диктофон и что-то одновременно пыталась посмотреть в ноутбуке.

На мгновенье оторвавшись, она помахала им, а затем полностью углубилась в свои дела.

Рита заметила, как взгляд матери становиться все более неодобрительным и презрительным. Проследив ее взгляд, она заметила несколько групп женщин, одни из которых явно напоминали лесбиянок, а другие – не менее явно – феминисток.

Впрочем, их ориентация и жизненная позиция отчетливо рекламировалась на бейджиках.

– Какой ужас! В наше время такого кошмара не было… И негры вокруг не ходили, как у себя дома, – заметив очаровательную длинноногую негритянку, явно флиртующую с невысокой полной блондинкой, почти прошипела женщина и отвернулась. – Ладно, дождусь окончания этого фарса – и отправимся ужинать. Надо будет как следует напиться, чтобы забыть этот кошмар. Женщина криво ухмыльнулась. – Да, пожалуй, я тебе могу только посочувствовать. Сейчас быть журналисткой – это сплошное смертоубийство и грязь.

– А раньше что, грязи не было? – подколола ее Рита.

Они уселись за столик, дожидаясь начала церемонии. Увидев их, невысокая и худощавая женщина в огромных очках, теряя бумаги, кинулась к ним.

– Была. Она всегда была. Просто за время, когда я не работала, мне удалось про это забыть. Почти удалось.

– О, вы ведь Мэри Вэллоу?! – воскликнула женщина, добежав до них. – Я очень, очень рада, что вы все-таки пришли! Потому что награждать знаменитостей без их присутствия как-то не слишком увлекательно. Это не то. Ну, вы ведь меня понимаете… В общем, не волнуйтесь, ничего сложного не будет. Мы просто вспомним список ваших заслуг, а потом вручим вам статуэтку. Мы ее специально заказали для вас. Она такая… особенная.

– Надеюсь, не в форме вибратора? – пробурчала женщина.

Незнакомка в очках вытаращилась на нее, затем хрипло рассмеялась.

– Да нет, что вы! Хотя, знаете, сама идея заслуживает внимания…

Мэри Вэллоу закатила глаза, смирившись с неизбежным, но стараясь не обращать внимания на происходящее.

Что-то еще сказав, но, заметив, что ее совершенно не слушают, женщина удалилась.

– Как бы нам это поскорее пережить и смыться, – пробормотала Мэри. Она взглянула на часы. – Ладно, еще немного посидим – и уйдем. Дальше пусть распинаются без меня.

– Извини, мам, – покаянно произнесла Рита.

– Да перестань, – женщина махнула рукой. – Оно всегда так. Если жизнь, это – дерьмо, то работа журналиста – как раз копаться в этом дерьме.

– А я думала, что это – работа сантехника, – хмыкнула Рита.

– И сантехника тоже, – улыбнулась в ответ Мэри. – Хотя, если у нас дерьмо гипотетическое, это не значит, что менее вонючее.

Вскоре все остальные тоже нашли себе места за столом – и расселись.

Возле Мэри торжественно поставили табличку с ее именем, чтобы все точно знали, где именно сидит приглашенная гостья.

Одной из приглашенных гостей также была толстая чернокожая лесбиянка, которая сидела с таким обиженным видом, словно готова была на всех подать в суд за дискриминацию, потому, что ей было обидно, что вокруг столько красивых и стройных. Да еще – неслыханное оскорбление! – белокожих.

Еще одной гостьей была мужеподобная феминистка, сидевшая с выставленной вперед широкой челюстью. С нее можно было тут же рисовать какого-нибудь героя-мужчину для комиксов.