Грехи и подвиги

Все это приводило Ричарда в самое угнетенное настроение. Он приказал выслать разведку, чтобы знать наверняка, в каком направлении отступает султан со своей разбитой армией. Приказал на всякий случай, потому что и так отлично это знал: Салех-ад-Дин бежал в Яффу. Едва ли он там задержится – как ни сильна эта крепость, после Акры сарацины уже не решатся занимать там оборону. Скорее всего, султан лишь передохнет два-три дня, а за это время постарается разрушить дома и крепостные стены, как сделал уже в других палестинских городах – Лидде, Рамле, Аскалоне. Значит, он не верит, что одолеет крестоносцев и изгонит их из этих земель, – не то пожалел бы своих крепостей! Однако он умело выигрывает время. И не только время. Ведь чтобы снова стать здесь хозяевами, крестоносцы должны будут восстановить все разрушенное, а на это нужны время, силы. Наконец, согласие между собой. А Ричард уже не раз и не два слышал от многих вождей похода: «Не будем же мы торчать в каждом разоренном городе и возиться с каменьями, как худородные рабы? Надо взять Иерусалим, а там все само устроится!» Да уж… У них устроится! Или забыли, что Господь карает за лень, как и за трусость?

Он дошел до своей палатки будто во сне, не слыша приветственных криков воинов, которые, хотя и оплакивали только что отпетых героев Арсура, но не могли не восхищаться новыми подвигами предводителя крестоносцев. Иные, заметив непривычную бледность Ричарда и его лихорадочно блестящие глаза, смущенно умолкали – весть о том, что король получил серьезную рану, уже облетела войско.

Опустив за собою полог, Львиное Сердце почти упал в объятия вскочившей ему навстречу жены и в этот миг порадовался, что не отослал ее в Англию – теплые слезы, закапавшие на его шею, и ласковые прикосновения легких рук Беренгарии были лучшим лекарством от боли.

– Помоги снять кольчугу! – он опустился на свою постель и понял, что на это ушли последние силы. – И эти железные чулки… Они просто раскалились на солнце. Спасибо. Ну что ты так смотришь, а? И почему плачешь?

– Да ты сам на себя посмотри! – воскликнула Беренгария, уже не плача, а почти рыдая. – Я сейчас за лекарем…

Правый бок и все бедро Ричарда были сплошь залиты кровью. Рубашка пропиталась ею и прилипла к телу так, что ее пришлось отрывать. А ведь там, на равнине, кто-то его перевязал!

– Не надо звать лекаря! – король быстро поймал руку жены и удержал ее. – Лекарей осталось только пятеро – двое умерли. А раненых у нас сотен пять-шесть. Настоящих раненых, которым действительно нужно помочь. Ты же все отлично умеешь сама, моя малышка! Вот и перевяжи своего мужа: не так уж часто в меня втыкают копье на такую глубину. И как только кишки не достали! Давай, Беренгария! Или позови матушку – она-то точно не побоится.

– Королева-мать еще не вернулась из храма! – послышался в глубине шатра тихий, почти детский голос, в котором слышались слезы. – Мож-но… можно я перевяжу вас, мессир?

Ричард обернулся, начиная яснее видеть и слышать. В полутьме проступило бледное лицо, обрамленное каштановыми завитками. Оно было и впрямь мокрым от слез.

– Кто это? – удивленно спросил король.

– Я. Ксавье. Оруженосец сира Эдгара Лионского.

– Дьявол! – Сквозь пепельную бледность короля вдруг ни с того ни с сего проступили алые пятна. – Что вы тут… что ты тут делаешь, а? Кто тебя сюда пустил?

– Я его пустила и позволила подождать тебя! – вместо мальчика ответила Беренгария, немного удивленная реакцией мужа. – А… А что в том? Ты же знаешь, что случилось с рыцарем! И мальчик хотел только предложить помощь. Ведь ты же отправишь посредников к Саладину?

На лице Ричарда сначала отразилось возмущение, потом он вдруг рассмеялся.

– Конечно. Конечно, я отправлю посредников. Но не это же дитя посылать в логово волков! Я думаю, ты здесь по другой причине, К… Как тебя, а?

– Ксавье, мессир.

– Ах да. Ксавье, так Ксавье. Ты хотел бы увериться, что король Ричард не поступит как неблагодарный мерзавец и не позабудет среди прочих забот предложить султану выкуп за человека, который сохранил его королевскую жизнь? Так ведь, мальчик?

Оруженосец покачал головой:

– Я уверен, что вы не проявите неблагодарности, мессир! Но… Но ведь никто не знает, куда сарацины увезли сира Эдгара.

– Это выяснят разведчики. Хотя я почти уверен, что армия султана отступит в Яффу.

– Да. Но меж рыцарями ходят слухи, что пленных могут отправить дальше. В Дамаск. И если отправят, то с небольшим караваном, который можно будет перехватить.

Ричард улыбнулся:

– Если это так, мы не упустим случая. Только, думаю, что сира Эдгара султан никуда от себя не отпустит. Если… если только…

– Если только не убьет? Да?

Король отвернулся от пронзительного взгляда Ксавье, но большущие глаза оруженосца смотрели на него, казалось, со всех сторон.

– Я уже приказал сообщить Саладину, что в случае смерти сира Эдгара я никогда больше не стану вести с ним переговоров. И убью его в первом же сражении, даже если он спрячется за целой тысячей копий. Или я не Ричард Львиное Сердце!