Грехи в наследство

Ночь я провела плохо. И вовсе не потому только, что оказалась в новом месте. Сначала долго не могла уснуть, потом все-таки задремала, но сон получился неглубокий и беспокойный. Даже в полудреме я мучилась вопросом: неужели это Алла приезжала к Зинаиде? Или мне так хочется думать, потому что она мне несимпатична? Поразмыслив, я твердо решила, что неприязнь здесь ни при чем. Мало того что внешность неизвестной подходила Алле Викторовне, но — и это главное — у моей заказчицы, похоже, и вправду был повод ссориться с Зинаидой. Я отлично помнила, как Ефимова рассердилась, когда я упомянула о замечании последней по поводу приездов Аллы в Вуславль. Но одного замечания мало... У Аллы Викторовны слишком трезвая голова, чтобы из-за пустых намеков пойти на убийство. Для этого ее нужно загнать угол. Я еще немного подумала и согласилась с собой. Верно, Алла Викторовна может и на убийство пойти, но только в том случае, если у нее другого выхода не останется... Но может, Зинка ей его и не оставила?.. Она ведь тогда здорово заинтересовалась фотографиями в журнале. Я было подумала, что ее внимание привлек Ефимов... а ведь это вполне могла быть его жена. Зинка знала о ней нечто очень любопытное. Это точно. И сама Ефимова вела себя странно... Создавалось впечатление, что у нее есть тайна и она связана с Вуславлем. Неужели Зинка ее шантажировала? Чем? С этой мыслью я и заснула. А утром проснулась с тяжелой головой и уверенностью, что мне обязательно нужно позвонить непутевому отпрыску Ефимовых. Набирая номер, я очень опасалась, что его не окажется дома или, что того хуже, дома окажется Алла Викторовна и я на нее нарвусь. На мое счастье, в тот день все складывалось удачно. Макс ночевал в родных стенах и по этой причине был абсолютно трезв.

— Вы, помнится, помощь предлагали? — сразу и без обиняков приступила я к делу.

Мое заявление Макса позабавило. В трубке послышался легкомысленный смешок.

— Решили одуматься или в ваших планах что-то изменилось?

Выкладывать любопытному отпрыску Ефимовых все как на духу я не собиралась, поэтому ответила предельно сдержанно:

— Планы все те же. Работаю.

Ефимовский сынок был, конечно, отъявленным шалопаем, но совсем не дураком, потому и мою сдержанность расценил правильно.

— Откуда тогда интерес к моему предложению?

Голос Макса так и сочился неприкрытым ехидством, я просто видела, как его лицо кривится в насмешливой ухмылке. Ну что ж, его можно было понять! Я столько раз ему в открытую хамила, что теперь парень пользовался моментом и отыгрывался за свои прошлые унижения. Обращать на это внимание было себе дороже: исправить уже ничего нельзя, а вот без информации можно точно остаться. Поэтому не стала мудрить, наплевала на Максовы комплексы и обиды и честно призналась:

— Я зашла в очередной тупик. Надеюсь у вас чем-нибудь интересным разжиться. Вдруг поможет.

— Поможет в чем? Маменькино самолюбие потешить? — моментально взорвался Макс. — Мне это зачем?

«Эк его разбирает! Заводится с пол-оборота», — подумала я, но вскользь, мимоходом, а сама продолжала гнуть свою линию:

— С самолюбием все обстоит не просто. Брожу как в тумане, так что из затеи Аллы Викторовны может ничего и не получиться. А что касается вас... можете любопытство свое удовлетворить. Вы ведь хотели знать, что на самом деле происходит.

Макс коротко хохотнул:

— Значит, согласны поделиться? Ну что ж! Выкладывайте!

— Не так скоро! — осадила я своего чересчур ретивого партнера. — Вы пока еще ничего мне не рассказали!

— Лихо! — расхохотался Макс. — Решили на кривой меня обойти?

— Макс, — терпеливо заметила я, — давайте не будем торговаться. Если согласны, ответьте на несколько вопросов, если нет... забудьте о нашем разговоре. Я хитрить не собираюсь, поэтому признаюсь честно: мне пока рассказывать нечего. Но если вас это утешит, могу сказать: выглядит все не слишком оптимистично и надежды Аллы Викторовны могут не оправдаться. Это при лучшем раскладе...

— А при худшем?

— И подумать боюсь. Результаты могут оказаться просто катастрофическими;

— Даже так? — задумчиво протянул Макс. — Вы меня утешили, ради этого можно и помочь. Авось общими силами да и насолим маменьке.

— Я такой цели перед собой не ставлю, — сухо заметила я.

— Зато я об этом мечтаю. Ладно, спрашивайте. Если что знаю, расскажу.

— Меня интересует ваша бабушка по материнской линии...

— А она тут при чем? — опешил Макс.

— Все вопросы потом! Ответьте лучше, что вы о ней знаете.

— Не много. Когда она умерла, я маленький был.

— Совсем ее не помните?

— Помню немного. Высокая была, подтянутая. Осанка у нее была просто царственная. Спина ровная, подбородок вздернут. Голоса никогда не повышала, но ее все равно все и всегда слушались. Даже дед, а уж характер у него был...

— Это ваше чисто внешнее впечатление о ней. А факты из биографии?

— Какие факты? Смеетесь? Сколько лет мне тогда было, чтобы подобными вещами интересоваться? Что видел, то и запомнил!

— Алла Викторовна ничего не рассказывала?