Грехи в наследство

— Как твое полное имя?

— Наталья.

— Значит, так, Наташа...

— Все зовут меня Лили, — с легким вызовом перебила она Чубарова.

Если бы мама видела ее в тот момент, обязательно бы отчитала. Но мамы рядом не было, Лили одна стояла перед лицом новой жизни. Она жутко трусила ожидавшей ее неизвестности и оттого грубила. Лили чувствовала, что с этого момента она окончательно порывает с тем, что было раньше. Чтобы выжить, она должна стать другим человеком, а ей этого отчаянно не хотелось. Ей важно было сохранить за собой хоть кроху, хоть самую малость из той безвозвратно ушедшей жизни, где все были счастливы. Только таким образом она могла, хотя бы внутренне, остаться самой собой.

— Не пойдет. — Чубаров непреклонно качнул головой. Хотя глаза и глядели сочувственно, понятно было, что ни уговаривать, ни тем более уступать он не собирается. — Такое имя будет привлекать внимание, а ни тебе, ни мне это ни к чему. Так вот, Наташа, твоя мама просит помочь тебе устроиться в Москве. Помогу! Жить будешь у нас. Антон покажет тебе твою комнату. До осени отдыхай, а там будем решать... Ты чем увлекаешься?

— Я прилично играю на рояле и пою. Мой преподаватель пения, профессор консерватории, находил у меня большие способности.

— Значит, подадим документы в консерваторию. Окончишь, и у тебя будет верный кусок хлеба.

— Нет! Учиться не стану.

— Не любишь? — нахмурился Чубаров.

— Не в этом дело. Музыку люблю и с удовольствием бы посещала занятия по классу вокала, только я не стану жить за ваш счет. Я работать пойду.

Глава 13

— В Вуславле жить им стало опасно, — вздохнула Ирина Ильинична.

— Опасно? Почему? — с любопытством спросила я.

— Они боялись преследования одного человека... — неспешно отозвалась Гаршина. — Понимаете, был некто, люто ненавидевший Андрея Константиновича. Лили говорила моей маме, что он страшный человек. Андрей Константинович познакомился с ним задолго до революции. Как их свела судьба, и почему тот человек был так зол на дядю, мне не известно.

— И Лили не рассказывала?

— Нет. Возможно, она тоже ничего не знала.

— Или не хотела говорить...

— Может быть и такое. Лили особо разговорчивой не была.

— И что тот человек?

— Я мало что о нем знаю. Одно могу сказать: свою ненависть к Андрею Константиновичу тот человек пронес через годы, и, когда представился случай, он с ним поквитался сполна. К тому же у него для этого была возможность. Он ведь служил в местной ЧК, а Андрей Константинович был потомственным дворянином. В общем, повод для расправы ему искать не пришлось. Тогда таких, как мы, каждый день арестовывали и расстреливали без суда и следствия. Вот и он расстрелял дядю Андрея, даже до города не довез.

— И вы говорите, уже после гибели Андрея Константиновича он продолжал преследовать его семью?

— Да. Расправа с Андреем Константиновичем его нисколько не утихомирила. Он не оставил их в покое. Варвара Федоровна с Лили только потому и покинули Марьинку, что спасались от него бегством. Они перебрались в Вуславль, но и это не помогло.

— Он их нашел или они случайно встретились?

— Понятия не имею. Лили не рассказывала. Знаю одно: произошло нечто, после чего Варвара Федоровна срочно отослала Лили в Москву.

— А сама почему осталась?

— Она была очень слаба. После трагической гибели дяди Варвара Федоровна тяжело заболела и никак не могла поправиться. Однако бегство Лили ничего не дало. Считайте это злым роком, но вскоре тот человек тоже появился в Москве, и их пути с Лили снова пересеклись.

— Что же это был за человек? — воскликнула я.

— Не знаю.

— И фамилию не помните?

— Лили называла ее маме... Но я сейчас не припомню. Давно это было...

1921 год. Лето

Лили мыла полы, когда в дверь позвонили. Как была босиком и с тряпкой в руках, так и кинулась открывать. А распахнув дверь, обомлела: на пороге стоял Сидельников. Лили видела его только раз. В Марьинке. Он тогда приезжал забирать отца, отчего это ненавистное лицо запомнилось ей навсегда.

— Хозяин дома? — спросил Сидельников, окидывая Лили цепким взглядом.

— Да, у себя, — пробормотала она и мотнула головой в сторону комнаты Чубарова.

— Тогда посторонись и дай войти. Мне с ним поговорить нужно.

Бесцеремонно отстранив Лили в сторону, Сидельников прошел в комнату Сергея Васильевича и плотно затворил за собой дверь. Лили проводила его взглядом и без сил привалилась к стене. С мокрой тряпки на полу стекала вода, под ногами образовалась лужа, но она ничего не замечала. В висках бились тревожные мысли: «Зачем он явился? Неужели узнал, что Чубаров дал приют дочери его врага?»

Из кухни выглянул Антон и недоуменно спросил:

— Ты чего?

Лили на цыпочках подлетела к нему и прошептала:

— Там, у Сергея Васильевича, Сидельников.

А из-за закрытой двери несся сердитый голос Сидельникова. Антон приложил палец к губам, и они дружно вытянули шеи, прислушиваясь.