Грехопадение

Годы, проведённые в детском саду, остались в моей памяти ярким и незабываемым воспоминанием. Недостаток родительского внимания с лихвой компенсировали заботливые воспитатели. Комфорт, сытость и тепло сформировали и закрепили некий эталон жизни, к которой нужно стремиться.

Но всё хорошее когда-то заканчивается, и однажды за мной закрылись двери детского сада. Начинался новый этап моей жизни – обучение в школе.

К этому времени руководство завода, на котором работали мои родители, выделило нам для проживания небольшую комнату в коммунальной квартире. Теперь я мог видеть родителей каждый вечер, а они, в свою очередь, считали необходимым заниматься моим воспитанием. Правда, и сил, и времени для этого у них оставалось немного, поэтому большую часть свободного времени я проводил во дворе.

Подготовка к школе была сродни подготовке к празднику. Мне купили новый костюм, ботинки и ранец, а также школьные принадлежности и «Букварь». Этот «джентльменский» набор предполагал серьёзность и торжественность мероприятия, некий переход от беззаботного игривого детства к послушному отрочеству.

Однако, войдя в класс, я увидел знакомые лица – большинство моих одноклассников оказались моими одногруппниками по детскому саду. Это меня успокоило и снизило напряжение. И так как основной костяк нашей группы остался прежним, то адаптироваться пришлось только к изменившимся условиям и требованиям. Новый социальный статус включал в себя не только права, но и обязанности.

Первой учительницей для нас стала Татьяна Митрофановна – пожилая, как нам казалось, женщина с мягкой улыбкой и добрыми глазами. Она всегда была сдержанна и невозмутима, даже к нашим шалостям она относилась с искренним пониманием. Её спокойные замечания вызывали стыдливость в нас за свои проступки.

Возможно, именно доброжелательность воспитателей и учителей сделали меня мягким и податливым человеком, при этом лишив возможности в будущем отстаивать свои принципы и убеждения.

– В твоём голосе звучит сожаление, – заметила Личность в Белом. – Но я не нахожу ничего плохого в том, что тебя окружали вниманием и заботой, относились к тебе по-доброму, по-человечески, как бы сказали у вас. Добро должно порождать добро, а это ведёт к всеобщему уважению и миролюбию. Именно те качества, в которых ты себя упрекаешь, необходимы как воздух в отношениях между людьми.

– А я бы, сударыня, в этом вопросе с Вами не согласился, – отозвался Субъект в Чёрном. – Как, например, на счёт утверждения, что «добро должно быть с кулаками»? И всё ли, что кажется нам добрЫм, является на самом деле добрОм?

– Добро с кулаками – это уже насилие, а насилие не является добром, – пояснила свою позицию Личность в Белом.

– Помню, помню… «…если тебя ударили по левой щеке, подставь правую…» Такова, значит, Ваша трактовка «добра», – не унимался Субъект в Чёрном. – А если забьют до смерти, в чём будет добро?

– В данном высказывании, сударь, речь идёт о непротивлении злу насилием. Это значит, что человек должен проявить выдержку и терпение, противопоставить агрессии своё смирение. Если не провоцировать зло ответными действиями, его активность уменьшится, и трагедии не произойдёт.

– Да, конечно. Две тысячи лет человечество «подставляет правую щёку», а зла в мире от этого меньше не стало, – нервно заметил Субъект в Чёрном.

– Вы не верите, сударь, в «Божественную справедливость»?

– Я не верю, сударыня, в такое количество грешников. Да и Ваш тезис о том, что добро порождает добро, в случае с податливостью и смирением не подтверждается. А может быть просто само «смирение» не является-таки добром? Ведь de-facto смирение порождает вседозволенность и безнаказанность, а они, в свою очередь, не относятся к добродетелям. И, кроме того, перевод стрелок на «Божественную справедливость» в случае земной человеческой жизни совсем неуместен, по сути.

– А может быть причина моих проблем сокрыта в моей фамилии? – осторожно спросил я. – Фамилия ведь моя Смирнов.

– Конечно, это многое объясняет, – ответил мне Субъект в Чёрном. – Но фамилия – это не приговор. А кроме фамилии ещё есть имя, отчество и дата рождения. Они тоже влияют на характер и поведение человека.

– И всё же напомню Вам, что смирение признано добродетелью, – не унималась в отстаивании своей позиции Личность в Белом. – Смирение в древних канонах противопоставляется гордыне, а гордыня, как известно, один из тяжких грехов.

– Гнев, сударыня, тоже относится к смертным грехам, но в тех же канонах указан и праведный гнев на зло и неправду. Так где же здесь истина? И как отличить гнев праведный от греховного гнева?

– В этом случае всё очень просто. Защищающаяся сторона может испытывать праведный гнев, а нападающая – неправедный, то есть гнев, ставший страстью греховной.

– А это, стало быть, значит, что если тебя ударили по левой щеке, то просто надо дать сдачи. И таким образом остановить зло, – с нескрываемым удовольствием заключил Субъект в Чёрном.

– Я бы сказала, что в каждом отдельном случае нужно тщательно разбираться.