Греховная страсть

Беранже отправился в небольшую поездку, сказав, что его не будет, может быть, один день, а может быть, и дольше, но не больше шести. Он собрался навестить свою мать и съездить к кому-то в Нарбонн. Прошла почти что неделя, пока он вернулся. И когда он вернулся, он проводил почти все свое свободное время, сидя у себя в каморке за закрытыми дверьми. А потом вообще стало происходить нечто непонятное. Беранже начал получать столько писем, что почтальон пожаловался, что он не мул — таскать почту мешками для кого бы то ни было. Я посмотрела марки на конвертах. Невозможно было глазам поверить: ему писали изо всех уголков страны. Некоторые письма даже из различных городов других стран — Праги, Барселоны и Будапешта. Я не могла понять, что случилось с Беранже. Любопытство буквально съедало меня. И как-то днем я не выдержала. Я пошла к нему.

— Когда ты стал таким известным? — спросила я.

К моему удивлению, он повел себя со мной как ни в чем не бывало. Будто и не было этих долгих недель, практически лишенных общения. Он указал на большую гору писем, улыбнулся и сказал:

— Эти все сегодняшние.

— А кто все эти люди? Кто пишет тебе?

— О, это моя вина. Я лишь хотел немного подправить наше материальное положение, вот и разместил объявления в нескольких газетах о том, что теперь у людей есть возможность заказать мессу, совсем недорого. И смотри, какой результат.

— Тогда давай я помогу тебе, хотя бы разобрать все эти письма.

— О, Мари, тебя словно сам Господь Бог послал.

Он принял мою помощь и показал мне, чем занимался все эти дни. Он завел специальную тетрадь, куда вносил по очереди всех желающих заказать мессу. А желающих было столько, что у него получалось по двадцать мероприятий в день, и расписание было составлено уже на многие недели вперед.

Я не могла себе представить, что один человек может выполнить такой труд, и спросила, не хочет ли он привлечь своего брата к проведению месс, но он молча пожал плечами, и я больше его об этом не спрашивала.

И снова в мою голову поползли мысли о том, что, может быть, еще не все потеряно и мы можем наладить отношения. Я снова мечтала жить с ним в законном браке. Беранже делал мне комплименты совсем не такие, как делает молодой человек девушке, когда ухаживает за ней. И, скорее всего, он вообще не делал их, это я принимала все его слова благодарности как комплименты. Как-то он заметил, что я готовлю лучше, чем моя мать. И я стала стараться еще больше. Я велела всем — мяснику, булочнику — присылать мне самые свежие продукты. Покупала на рынке самые свежие овощи и фрукты — все по самому высшему разряду. Старалась красиво все подать, колбасу и ветчину нарезала тончайшими кусочками, как бумага. Как только я не колдовала на кухне, и самой высокой моей наградой было смотреть, как он ест все это с удовольствием, и дожидаться момента, когда он положит ложку рядом с тарелкой по окончании трапезы.

Мама даже сделала мне замечание, сказав, что святой отец не дает нам столько денег, чтобы мы могли покупать такие продукты, но я все равно делала по-своему, каждый раз пытаясь поймать одобрительный взгляд Беранже.

И он замечал все мои старания. Бывало, даже он говорил мне:

— Ты превзошла сама себя, Мари.

Клод с отцом тоже были довольны. Они любили вкусно поесть. И Клод даже как-то сказал, что у него есть друг в Эсперазе, чей отец владеет рестораном, и он может поговорить с ним, чтобы меня взяли туда шеф-поваром. Мама с папой были согласны: они видели в этом отличную возможность найти мне хорошего мужа. Но ожидания Клода не оправдались и скоро все об этом забыли.

Однажды вечером я наводила порядок в доме Беранжеа и нашла на столе письмо. Это был большой конверт, бумага была кремового цвета, оно не было подписано, и на нем не было обратного адреса. Бумага была пропитана лавандой, и почерк явно был женский. Я подала это письмо Беранже за обедом. Он вскрыл его и с жадностью прочел.

— Это от кого? — спросила я.

Он сделал вид, будто и не услышал меня, и кинул письмо в огонь.

А на следующее утро, убираясь у него, я нашла такое же письмо. Та же кремовая бумага, тот же почерк, тот же запах. Я вскрыла письмо и прочла его.

«Святой отец!