Грэм Грин. Главы из биографии

Рядом с таким, как тринадцатилетний Грин, не мог не возникнуть такой, как Картер, Лайонел Артур Картер. Полная Грэму противоположность. Хорош собой. Примерный ученик. Одет с иголочки (если это выражение применимо к аскезе закрытой английской школы). Меньше всего похож на хулигана, по любому поводу распускающего руки. Картер, изощренный не по возрасту садист, действовал не руками, а языком — предпочитал подвергнуть свою жертву не физической расправе (тут он рисковал получить сдачу), а, так сказать, морально-психологической; Картер не бил, он унижал. «Довел до совершенства систему интеллектуальных пыток, основанных на моем двусмысленном положении в школе», — вспоминает Грин в «Части жизни». Придумывал ему насмешливые прозвища, которые потом подхватывали остальные. Напевал неприличные стишки собственного сочинения про Чарльза Генри, прекрасно понимая, что Грэм из гордости доносить не станет. Прилюдно высмеивал его любовь к поэзии. То вступался за Грэма, то, наоборот, без всякой видимой причины, становился на сторону его преследователей; как и полагается садисту, умел сменить гнев на милость, а потом опять милость на гнев. Предлагал ему свою дружбу и покровительство — и тут же от него отворачивался: «Постоянно протягивал мне руку дружбы, которую отдергивал в последний момент, как конфету, оставляя меж тем впечатление, что где-нибудь, когда-нибудь пытка кончится». Был отличным психологом: выдумывал, что его высекли за какую-то ничтожную провинность, чем вызывал у сердобольного Грэма искреннее сочувствие. И не только сочувствие, но даже восхищение («Меня восхищала его жестокость, а его — моя уязвимость»), которое можно объяснить обаянием Картера, его широкой, располагающей к себе улыбкой, вкрадчивым тоном, умением втереться в доверие. Прежде же всего, конечно, тем, что Грэм по молодости лет неважно разбирался в людях, да и деваться ему было, в сущности, некуда…

Хуже всего было то, что Картер был не один, при нем «состоял» некий Уилер, бывший его тенью, во всем ему подражавший. Это был ничем, в отличие от Картера, не примечательный, веселый, с виду добродушный парень, роль которого состояла в посредничестве между палачом и его жертвой. Картер и Уилер действовали сообща и по одной и той же испытанной схеме: Грэм делится с Уилером, которого по наивности считает своим близким другом, всем самым сокровенным; Уилер пересказывает услышанное Картеру; Картер выставляет Грэма в издевательском свете. И работала схема бесперебойно.

Предательство Уилера, которому Грэм, когда начнет писать, поменяет фамилию на Уотсон (Картер будет Коллифаксом), Грин перенес гораздо тяжелее, чем унижения, которым на протяжении нескольких лет подвергал его Картер, и поклялся Уилеру отомстить. Уместно, как кажется, привести здесь отрывок из «Части жизни», чтобы, как говорится, «закрыть тему».